Изображая жертву (пьеса)   ::   Пресняков Владимир

Так?

Валя: Так…

Капитан: Так, дальше…

Валя: А что дальше… В принципе, я точно не знал, отравятся, они или нет… а раз так всё получилось, я просто наблюдал, запоминал, чтобы потом изобразить… воспроизвести, потому что вам надо будет узнать, как всё было… Я так папу всегда распрашивал, – как у них всё с мамой было, как они познакомились, как меня решили завести… всё это очень, очень напоминает какой-то один долгий следственный эксперимент… настоящее преступление – заводить, рожать человека, кидать его во всю эту жизнь, объяснять, что скоро ничего не будет… и никто не кому не сможет помочь… Теперь у меня определённо нет никаких привязанностей, теперь я точно понял, что меня – нет, значит и конца не будет,.. раз меня нет?

Отец: Ты, как ребёнок, честное слово! Наслушался чего-то, насмотрелся… вот ты сейчас так красиво нам всё объяснял про твои страхи… а ведь… вот ты изобраешь, а думаешь ты один такой умный? Может, тот, от кого все мы зависим, на кого надеемся, может, он тоже изображает, а? Все что-то изображают, притворяются, – тяжело быть тем, кто ты есть, ответственности много, легче притвориться… изобразить… исчезнуть… но кто-то своё дело чётко знает, потому что ничто и никто не исчезает (выдаёт лежащим морскую форму, они начинают переодеваться) … Я когда в армии, на флоте служил… мы плыли на крейсере на военном… долго плыли по океану, учения там какие-то проводили… я на вахте стоял, вдруг, гляжу, – блестит что-то, вдали, сверкает, ну, я ребятам кричу, они крейсер поворачивают, – плывём на блеск!.. Офицерьё повякало чуть-чуть, что, мол, отклоняетесь от курса, куда, мы должны прибыть, под трибунал пойдёте!.. но всем стало интересно, – второй месяц плаваем, – интересно же, что там блестит! Подплываем, а это – банка, огромная консервная банка с селёдкой… в масле! Представляешь, в океане – рыба в консерве! Мы её вылавливаем и нажираемся! Второй месяц, – скучно, – попробовать решили, что будет!.. (Рычит, как зверь). Неделю! Неделю мы срали и блевали! Неделю! Мы ждали смерть, звали её, и, наверное, умерли уже тогда, но забыли про это, потому что нам было так плохо,.. и это, казалось, не кончится никогда! Вот ты боишься… не того ты боишься, потому что… страшнее всего, страшнее всего, если это всё не кончится никогда!.. Ладно… не грусти… (начинает петь, хор моряков подхватывает песню отца-моряка):

Чайный домик, словно канонерка,

Утопал среди цветущих роз.

С палубы английской канонэрки

В этот миг сошёл один матрос.

Он сошёл сюда, как подобает,

Увидать всех знатных моряков.

Запросил вина и чашку чая…

(Задумываются, не могут вспомнить, продолжают):

Больше ничего он не сказал.

А в углу красивая японка

Напевала что-то про любовь.

Вспомнилась родимая сторонка,

Заиграла в нём морская кровь.

А на утро снова канонерка

По приказу выбросила флаг.

От чего так плакала японка,

И к чему так весел был моряк.

Десять лет, как в сказке, пролетело,

У японки вырастал малец,

Он по-детски выпучил глазёнки

И спросил, а кто же мой отец?

И в ответ красивая японка,

Нежно сыну руку теребя,

Отвечала милому ребёнку, –

Твой отец английский был моряк!

Так наливайте мне вина покрепче,

Сколько роз цветёт в моём саду.

От вина становится мне легче, –

Я его по-прежнему люблю!

Конец.