Эпоха Наваждений   ::   Дахненко Александр

Но ты усмехаешься снова и снова:

"Да здравствует хаос, сжигающий кровь!"

* * *



Непонимания стена глухая,

И жизни расщепляемая суть,

И полоса отчаянья лихая —

Все то, что называют словом: "Жуть".

И неизбежность остро ощущая,

Все ищешь знак возмездья в небесах.

Живешь, в себе надменность воплощая,

Скрывая одиночество в глазах.

Ты бродишь по тропинкам зоопарка,

Среди уничтожаемых зверей,

В пространстве, где почти по-адски жарко,

И хочешь мир пройти насквозь, скорей…

* * *



Нестерпимою болью пронзен,

Непонятной слепому уму.

Обреченной звездой изменен,

Вовлечен в запредельную тьму.

И тоска, что сидит в глубине

Бредит тонкой жестокой игрой.

И лицо твое, словно во сне,

Очень призрачно-жутко порой.

Слышен нервный загадочный звук —

Мир устал и сорвался на крик.

И в кольце наваждений и мук

Кто-то с грустной улыбкой возник.

И душа, ни жива ни мертва,

Наблюдает, как в тысячный раз

Бытие выпивают слова,

И свободно выходят из нас.

* * *



Ничего дороже нет на свете,

Странной тьмы кромешной,

И забвенья в легком силуэте

Что скользит неспешно.

Музыка уже глуха для слуха

Или режет воем.

Вот оно — твое безумье духа —

Снова под конвоем.

Ты пожал мне руку мимоходом

А в ладонях — холод.

Падает, прессуя год за годом

Бед тяжелый молот.

На просторе пыль да паутина,

Все слова как мусор.

И проста до ужаса картина

Для любого вкуса.

Нет порывов, грез и достижений,

И дыханье зыбко.

Вместо бесконечных возражений —

Горькая улыбка.

Лунный свет впущу в себя, быть может,

Звездный блеск, конечно.

И добавлю, до предсмертной дрожи,

Грустной тьмы кромешной.

* * *



Новая картина мироздания,

Вечная повсюду тишина.

Жалкая попытка оправдания

Жизни, что нелепа и смешна.

Я бреду сквозь пустоту растерянно,

Пряча душу в беспокойный бред.

Что-то очень важное утеряно

И путей назад похоже нет.

Мир спешит за разными эпохами,

Все меняя просто на ходу.

Отмечая выстрелами, вздохами

Радость, превращенную в беду.

Горькое мое уединение,

Сердце, что томится и болит.

И судьба, что часто под сомнением,

Нить души презреньем раскалит.

Только смотрит зло и иронически

Тень моя, что постоянно тут,

Среди всех банальных и трагических,

Обреченных умереть минут.

* * *



От ужаса становишься богаче,

И от тоски становишься спокойней:

Душа, что ничего уже не значит,

Идет себе в безумии на бойню.

Струится скука строчкой ироничной.

Ты вышел за пределы ожиданий.

И жизнь нечеловечески-логична

Все смотрит на тебя из темных зданий.

И ты не успеваешь удивиться,

Лишь можешь усмехнуться зло, небрежно.

А над тобою продолжает виться

Беда, что откровенно неизбежна.

Но с этой жизни нынче взятки гладки,

В эпоху самодурства и безвластья…

А ты играешь с ужасами в прятки,

Ты коллекционируешь несчастья.

* * *



Откуда нас с тобою извлекли

И бросили куда — нам непонятно.

Мы плаваем в задумчивой пыли,

Беседуя о чем-то так невнятно.

И времена таинственно идут,

Тебе и мне опять бросают вызов.

И тени нас по закоулкам ждут,

Они полны трагических сюрпризов.

И ты один, и я всегда один…

Пронзая толщу дней рапирой взгляда

Мы выявляем темный мир глубин,

И нестерпимо яркий свет распада!

* * *



Пару строк задумчивых черкни —

Вот она слепая благодать.

Нас коснулись проклятые дни,

Заставляя неизбежность ждать.

Самые жестокие слова,

Зло опять забавно мастерит.

И упрямо ноет голова,

И душа в огне судьбы горит.

Ничего не стоит угадать,

Как твоя зовется нынче смерть.

Падает проклятьем благодать,

Да на искореженную твердь.

* * *



Пленник мирово