Лонгин   ::   Чигиринская Ольга

Лонгин



Зачем?

Мария молча уходит.

Лонгин



(ей вслед) Зачем?!

Вбегает Максимус, салютует.

Максимус



Кентурион! (замечает состояние Логина) Кентурион… вам плохо? (с недоверием) Эта баба что, ранила вас?

Лонгин



Не родилась еще баба, способная меня ранить… Это все солнце, это все проклятое здешнее солнце и проклятая жара, Максимус… и доспехи… Я человек северный, все никак не привыкну.

Максимус:



Воды, кентурион?

Лонгин



Нет. Крови достаточно… Ее хватит на всех… (поднимается) В чем дело, говори.

Максимус



(после короткой паузы, в ходе которой он явно прикидывает, насколько вменяем сотник) В общем, только что доставили новый приказ от прокуратора… Эти еврейские жрецы прямо на шею ему сели и пьют кровь как клещи! У них там в храме случилась неприятность — рухнула балка и порвалась какая-то завеса, так что весь народ увидел то, чего видеть нельзя никому, кроме жрецов… (хихикает) Они себе все бороды повыщипали от горя!

Лонгин



(борясь с подступающим обмороком) Короче!

Максимус



Да, так кто-то из них вспомнил, что этот, который Царь, говорил, как воскреснет на третий день после смерти… Короче, они попросили поставить у гроба, кроме храмовой ихней стражи, еще и наш караул…

Лонгин



Они в самом деле верят, что Он воскреснет?

Максимус



Да нет — боятся, что ученики ночью украдут тело из гроба.

Лонгин



Это вряд ли… бабы показали больше отваги… Но не родилась еще та баба… которая… (падает).

Максимус



(в ужасе) Кентурион! Кентурион!!!



Действие 3

Пилат, весь взъерошенный, ходит по своей комнате в Претории. Лонгин стоит перед ним по стойке «вольно», сложив руки за спиной и расставив ноги на ширину плеч.

Пилат



(взрываясь) Да ты что несешь! Ты понимаешь, что если я расскажу это Каиафе, то гонец к Кесарю вылетит из городских ворот быстрее, чем камень из пращи?

Лонгин



Понимаю, прокуратор.

Пилат



Так что ж ты рассказываешь мне сказки?

Лонгин



Я рассказываю правду.

Пилат останавливается, сжав губы, смотрит Лонгину в лицо, какое-то время молчит.

Пилат



Я знаю, что ты никогда не пьешь на службе, Германик, иначе велел бы высечь тебя. Ты являешься ко мне с историей о небесном создании, которое отвалило камень от гробницы, не касаясь его руками, о громовом голосе, обратившем в бегство наших ребят… кстати, а куда девались молодцы из храмовой стражи?

Лонгин



Они бежали первыми. Я не буду их осуждать: это и вправду было страшно.

Пилат



А ты почему не бежал?

Лонгин



А я упал в траву. Я должен был остаться, но стоять не мог. Только бежать или лечь. Вот они меня и не заметили.

Пилат



Кто? Эти… божественные существа?

Лонгин



Да нет, они-то видели меня насквозь, словно на мне не то что доспехов и одежды — а и кожи с мясом нет… Я же говорю: страшно. Не заметили женщины — эта, Мириам из Магдалы, и еще несколько — не знаю их имен.

Пилат



Постой… Мириам из Магдалы? Та, которая спала с Требоном из второй манипулы? (Лонгин молчит) Впрочем, это неважно. Значит, там были женщины и эти небесные существа?

Лонгин



Да… Нет. Женщины были там, но небесных существ они не видели.

Пилат



Ты видел, а они нет? Как такое может быть.

Лонгин



Наверное они были невидимы для женщин. Те скоро убежали, крича, что Учителя кто-то похитил из гроба. Осталась одна Мириам. Я ее не видел, потому что лежал лицом вниз и просто ждал, когда существа убьют меня или уйдут…

Пилат



Час от часу не легче — ты лежал лицом вниз, откуда ты знаешь, что она там была?

Лонгин



Потому что я услышал ее голос. Может быть, она тоже убежала, но вернулась.

Пилат



Ладно, хотя у меня уже заканчивается терпение. Дальше?

Лонгин



Эти существа заговорили с ней.