Одиссея   ::   Гомер Гомер

После того как вошли они в дом Одиссеев высокий,

Гостя копье он к высокой колонне понес и поставил

В копьехранилище гладкое, где еще много стояло

Копий других Одиссея, могучего духом в несчастьях.

130 После богиню подвел он к прекрасноузорному креслу,

Тканью застлав, усадил, а под ноги придвинул скамейку.

Рядом и сам поместился на стуле резном, в отдаленьи

От женихов, чтобы гость, по соседству с надменными сидя,

Не получил отвращенья к еде, отягченный их шумом,

135 Также, чтоб в тайне его расспросить об отце отдаленном.

Тотчас прекрасный кувшин золотой с рукомойной водою

В тазе серебряном был перед ними поставлен служанкой

Для умывания; после расставила стол она гладкий.

Хлеб положила перед ними почтенная ключница, много

140 Кушаний разных прибавив, охотно их дав из запасов.

Кравчий поставил пред ними на блюдах, подняв их высоко,

Разного мяса и кубки близ них поместил золотые;

Вестник же к ним подходил то и дело, вина подливая.

Шумно вошли со двора женихи горделивые в залу

145 И по порядку расселись на креслах и стульях; с водою

Вестники к ним подошли, и они себе руки умыли.

Доверху хлеба в корзины прислужницы им положили,

Мальчики влили напиток в кратеры до самого края.

Руки немедленно к пище готовой они протянули.

150 После того как желанье питья и еды утолили,

Новым желаньем зажглися сердца женихов: захотелось

Музыки, плясок – услады прекраснейшей всякого пира.

Фемию вестник кифару прекрасную передал в руки:

Пред женихами ему приходилося петь поневоле.

155 Фемий кифару поднял и начал прекрасную песню.

И обратился тогда Телемах к совоокой Афине,

К ней наклонясь головой, чтоб никто посторонний не слышал:

"Ты не рассердишься, гость дорогой мой, на то, что скажу я?

Только одно на уме вот у этих – кифара да песни.

160 Немудрено: расточают они здесь чужие богатства -

Мужа, чьи белые кости, изгнившие где-нибудь, дождик

Мочит на суше иль в море свирепые волны качают.

Если б увидели, что на Итаку он снова вернулся,

Все пожелали бы лучше иметь попроворнее ноги,

165 Чем богатеть, и одежду и золото здесь накопляя.

Злою судьбой он, однако, погублен, и нет никакого

Нам утешенья, хотя кое-кто из людей утверждает:

Он еще будет. Но нет! Уж погиб его день возвращенья!

Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:

170 Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом?

И на каком корабле ты приехал, какою дорогой

К нам тебя в гости везли корабельщики? Кто они сами?

Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам ты добрался.

Так же и это скажи откровенно, чтоб знал хорошо я:

175 В первый ли раз ты сюда приезжаешь иль давним отцовским

Гостем ты был? Приезжало немало в минувшие годы

В дом наш гостей, ибо много с людьми мой общался родитель".

Так отвечала ему совоокая дева Афина:

"Я на вопросы твои с откровенностью полной отвечу:

180 Имя мне – Мент; мой отец – Анхиал многоумный, и этим

Рад я всегда похвалиться; а сам я владыка тафосцев

Веслолюбивых, приехал в своем корабле со своими;

По винно-чермному морю плыву к чужеземцам за медью

В город далекий Темесу, а еду с блестящим железом.

185 Свой же корабль я поставил под склоном лесистым Нейона

В пристани Ретре, далеко от города, около поля.

С гордостью я заявляю, что мы с Одиссеем друг другу

Давние гости. Когда посетишь ты героя Лаэрта,

Можешь об этом спросить старика. Говорят, уж не ходит

190 Больше он в город, но, беды терпя, обитает далеко

В поле со старой служанкой, которая кормит и поит

Старца, когда, по холмам виноградника день пробродивши,

Старые члены свои истомив, возвращается в дом он.

К вам я теперь: говорили, что он уже дома, отец твой.

195 Видно, однако же, боги ему возвратиться мешают.

Но не погиб на земле Одиссей богоравный, поверь мне.