Осенняя соната   ::   Бергман Ингмар

Я никогда не забуду ее лица, мама, я никогда не забуду ее лица. На следующий день ты уехала в Женеву, на четыре дня раньше, чем мы договаривались. Погода испортилась, мела метель, вылет самолета отменили, но тебе удалось взять билет на паром. Я отвезла тебя в порт. Перед тем как взойти на корабль, ты очень небрежно бросила: «Я попросила Леонардо остаться у нас, кажется, он хорошо влияет на Елену». Ты улыбнулась, и мы обняли друг друга. А Леонардо стал беспокойным и несчастным. Он вел себя рассеянно и невнимательно, все время уединялся у себя в комнате на чердаке и работал. Наутро пасхального дня он был пьян и упал с лестницы, но это привело его в лучшее расположение духа, он долго гулял в одиночестве под дождем и вернулся домой совершенно трезвый. Он подошел к Елене и сообщил, что через несколько часов уезжает, что они еще встретятся и что он хочет подарить ей на память биографию Моцарта. Потом он позвонил в Женеву и полчаса говорил с тобой. В тот же вечер он улетел с последним рейсом. Ночью я проснулась от ужасных звуков. Это плакала Елена. Я зашла к ней. Она жаловалась на страшные боли в правом бедре и ноге, говорила, что не вытерпит до утра. Тогда я собрала все, что у нас было из болеутоляющих средств, но ничто не помогало. В пять утра я вызвала «скорую помощь».

Шарлотта. И это я, значит, виновата, что Елена заболела.

Ева. Думаю, да.

Шарлотта. Но не хочешь же ты сказать, что болезнь Елены?…

Ева. Да, да.

Шарлотта. Ты говоришь серьезно?…

Ева молчит. Шарлотта теряет дар речи.

Ева. Когда ей был всего только год, ты бросила ее. Потом ты бросала ее и меня постоянно. А когда Елена тяжело заболела, ты отослала ее в тот пансионат для хронических больных.

Шарлотта. Но не может быть, чтобы ты?…

Ева (спокойно). Чего это не может быть? Если у тебя есть доводы в защиту, приведи их! Посмотри на меня, мама! Посмотри на Елену! У тебя нет никаких отговорок. Есть только одна правда и одна ложь. И оправдания нет!

Шарлотта. Сознательно я никогда…

Ева. Не об этом речь.

Шарлотта. Но тогда ты не можешь меня ни в чем винить.

Ева. Как ты всегда стремишься найти извиняющие тебя обстоятельства! Ты торгуешься с жизнью, требуя для себя невероятных скидок, но когда-то же ты должна понять, что все они – временно. Ты должна понять, что и на тебе лежит вина, как на всех других. Шарлотта. Какая вина?

Ева. Не знаю. Вина!

Шарлотта. Неискупимая?

Ева не отвечает.

Шарлотта. Неужели мы с тобой чужие? Ты не можешь обнять меня. Ева, мне страшно. Неужели ты не сможешь простить мне все, в чем я была не права? Я постараюсь, сделаю попытку измениться. Ты научишь меня, мы с тобой будем говорить долго-долго, долго и много. Но помоги мне! Я не могу выносить этого дольше, твоя ненависть так ужасна. Я ничего не понимала, была эгоистична, наивна, всего боялась. Ну хоть дотронься до меня! Ударь, если хочешь! Миленькая, помоги мне!

В этот момент тишину дома прорезает крик. Это Елена зовет свою мать. Обе женщины бросаются из комнаты в вестибюль, бегут наверх по темной лестнице. Первой прибегает Ева, но сестра отталкивает ее и тянется к матери, которая прячет голову в коленях больной женщины.



16



Шарлотта (в телефонную трубку). Это ты, Пол? Извини, что я звоню так рано. Я говорю тихо, чтобы меня не услышали. Слушай, Пол, окажи мне одну услугу. Когда придешь в контору, отправь мне телеграмму с вызовом в Париж или еще куда-нибудь – все равно куда. Я не вынесу здесь больше ни дня, но не могу просто взять и уехать, нужна причина. Придумай что-нибудь, Пол, дорогой, ты так хорошо сочиняешь сказки! Ну, все, я заканчиваю, а то будет слишком дорого. До свиданья, мой друг, спасибо тебе заранее! (Шарлотта осторожно проскальзывает в свою комнату и закрывает за собой дверь. Она не заметила слышавшей весь разговор Евы.)



17



Шарлотта (в поезде).