Осетинская лира   ::   Хетагуров Коста

Всем рот затыкает,

Словца не сказать…

А девушка тает,

В отчаянье мать.

В согласье мы с нею

И с нами – она.

Отец же все злее,

Медведь! Сатана!

Клал жертвы я Богу -

Не принял их Бог.

А сердце – тревоги

И боли комок.

Кого послать сватом?

Кто время найдет

Для нищего брата,

Для брата невзгод?

Кого послать сватом?

Кто сможет помочь?

Медведь грубовато

Прогонит всех прочь.

Пойти мне? Но чую, -

Что все загублю.

А вдруг не смолчу я?

Вспылю – не стерплю.

Какие-то сваты

Сидят у отца.

Мать в гневе и свято

За нас до конца.

А дочь безутешна,

Рвет волосы дочь…

И все – безуспешно…

Мне ей не помочь!

Но все ж и намедни

Взывала ко мне:

– Ты где же? Немедля

Явись, хоть во сне!

Такие заботы!

Вот вся моя быль.

Спросил меня: кто ты? -

Отвечу: бобыль!



ФСАТИ

Сладко спать усталым.

Утром сон могуч…

Но скользит по скалам

Первый солнца луч.

Все кругом искрится,

Ветерок шумит,

Пробудились птицы…

Только Фсати спит.

Старца-исполина

В мире кто древней?

Вот вершин вершина -

Он живет на ней.

Снег сияет горный:

Манит вышина.

Там – нихас просторный,

А на нем – сосна;

С диких скал свергаясь,

Воет водопад;

С двух сторон, сверкая,

Ледники висят,

Камни с грозным шумом

Катятся с высот…

Лесом скрыт угрюмым,

Фсати здесь живет.

Стол его, сиденье -

Все хрусталь сплошной.

Из рогов оленьих -

Ложе под сосной.

Шерсть на нем медвежья,

Козий пух лежит…

Фсати утром свежим

Беззаботно спит.

Машут лопухами

Семь безусых слуг,

От него упрямых

Отгоняя мух.

Семь других румянят

На огне шашлык,

Жарят бок бараний -

Будет рад старик…

Гром гремит.

Поднялся С ложа Фсати: «Оф!

Я проголодался -

Завтрак мой готов?..»

Жирный бок грызет он.

Вдруг запели.»Гей!

Видно, вновь – охота.

Погляди скорей!..»

Юноша проворно

К леднику шагнул,

Со стремнины горной

В бездну заглянул

И без промедленья

Крикнул: «Слышу зов -

Просят там оленя

Девять ездоков.

Кони статны. Ружья

Крымские блестят…

– Нам олень бы нужен,

Пусть худой! – кричат».

– Щеголям блестящим,

Глупый, откажи:

Знай – у бедных тащит

Скот им Уастырджи.

Пусть он угостит их

Краденым скотом

Да аракой сытых

Напоит потом!..

Солнце на закате.

Песни вновь слышны,

Вновь прислужник Фсати

Сморит с вышины.

«Семерых на круче

Вижу бедняков,

Слышу их могучий,

Их веселый зов:

– О, уарайда, Фсати!

Щедрый, к нам явись.

Ты на горном скате,

Погляди-ка вниз

Ты оленя, Фсати,

Дай нам в добрый час.

Ты на горном скате,

Ты взгляни на нас!..»

В стареньких арчита,

С плохоньким ружьем.

Головы побриты

Сломанным серпом…

– Гей, юнец! Рогатых

Выпусти скорей:

Угости, как надо,

Дорогих гостей.



НА КЛАДБИЩЕ

Нет похорон многолюднее наших…

Нынче такая толпа провожавших

С гор и долин собралась -

Не повернуться на кладбище было,

Старый и малый стояли уныло,

Низко над мертвым склонясь.

Был он единственный сын у слепого Старца.

На черных носилках сурово

Вот он замолк, недвижим.

Труженик вечный, старательный в деле,

До Алагирского был он ущелья

В каждом селенье любим.

С детства не знал он еды прихотливой,

Не щеголял он в черкеске красивой,

Да и не думал о том.

Скромный, со всеми он был одинаков.

И до сегодня сафьянных чувяков

Мы не видали на нем.

Нынче ж, смотрите, нарядный какой он!

Как у невесты, затянут и строен

Мертвого юноши стан.

Золото ярко блестит на одежде.

Разве оружье на юноше прежде

Кто замечал из крестьян?

Шашка с винтовкой под стать удалому.

Часто ль, однако, с оружьем из дому

Он выезжал, как джигит?

Сроду коня у него не бывало!

Только теперь, когда время настало,

Конь перед мертвым стоит.

Женщины стихли… Умолкло рыданье…

Вот к мертвецу, соблюдая молчанье,

Старец подходит седой.