Переводы из Уильяма Эйтса( Григорий Кружков) Великое колесо возвращений   ::   Йейтс Уильям Батлер

ИНДУС О БОГЕ

Я брел под влажною листвой вдоль берега реки,

Закат мне голову кружил, вздыхали тростники,

Кружилась голова от грез, и я увидел вдруг

Худых и мокрых цапель, собравшихся вокруг

Старейшей и мудрейшей, что важно изрекла:

Держащий в клюве этот мир, творец добра и зла -

Бог-Цапля всемогущий, Его чертог высок:

Дождь – брызги от Его крыла, луна – Его зрачок.

Пройдя еще, я услыхал, как лотос толковал:

На длинном стебле тот висит, кто мир наш создавал;

Я – лишь подобье божества, а бурная река -

Одна росинка, что с Его скользнула лепестка.

В потемках маленький олень с мерцаньем звезд в глазах

Промолвил тихо: Наш Господь, Гремящий в Небесах,-

Олень прекрасный, ибо где иначе взял бы он

Красу и кротость и печаль, чтоб я был сотворен?

Пройдя еще, я услыхал, как рассуждал павлин:

Кто создал вкусных червяков и зелень луговин –

Павлин есть превеликий, он в томной мгле ночей

Колышет в небе пышный хвост с мириадами огней.



ПОХИЩЕННЫЙ

Там, средь лесов зеленых,

В болотистой глуши,

Где, кроме цапель сонных,

Не встретишь ни души,-

Там у нас на островке

Есть в укромном тайнике

Две корзины

Красной краденой малины.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что другой

дороги нет.

Там, где под светом лунным

Волнуется прибой,

По отмелям и дюнам,

Где берег голубой,

Мы кружимся, танцуя

Под музыку ночную

Воздушною толпой;

Под луною колдовской

Мы парим в волнах эфира -

В час, когда тревоги мира

Отравляют сон людской.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что другой

дороги нет.

Там, где с вершины горной,

Звеня, бежит вода

И в заводи озерной

Купается звезда,

Мы дремлющей форели

На ушко, еле-еле,

Нашептываем сны,

Шатром сплетаем лозы –

И с веток бузины

Отряхиваем слезы.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что другой

дороги нет.

И он уходит с нами,

Счастливый и немой,

Прозрачными глазами

Вбирая блеск ночной.

Он больше не услышит,

Как дождь стучит по крыше,

Как чайник на плите

Бормочет сам с собою,

Как мышь скребется в темноте

За сундуком с крупою.

Он уходит все скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что другой

дороги нет.



СТАРЫЙ РЫБАК

Ах, волны, танцуете вы, как стайка детей! -

Но шум ваш притих, и прежний задор ваш пропал:

Волны были беспечней, и были июли теплей,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.

Давно уж и сельдь от этих ушла берегов,

А сколько скрипело тут прежде – кто б рассказал! -

Телег, отвозивших в Слайго на рынок улов,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.

И, гордая девушка, ты уж не так хороша,

Как те, недоступные, между сетями у скал

Бродившие в сумерках, теплою галькой шурша,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.



"РОЗА" (1899)

РОЗЕ, РАСПЯТОЙ НА КРЕСТЕ ВРЕМЕН

Печальный, гордый, алый мой цветок!

Приблизься, чтоб, вдохнув, воспеть я мог

Кухулина в бою с морской волной -

И вещего друида под сосной,

Что Фергуса в лохмотья снов облек,-

И скорбь твою, таинственный цветок,

О коей звезды, осыпаясь в прах,

Поют в незабываемых ночах.

Приблизься, чтобы я, прозрев, обрел

Здесь, на земле, среди любвей и зол

И мелких пузырей людской тщеты,

Высокий путь бессмертной красоты.

Приблизься – и останься так со мной,

Чтоб, задохнувшись розовой волной,

Забыть о скучных жителях земли:

О червяке, возящемся в пыли,

О мыши, пробегающей в траве,

О мыслях в глупой, смертной голове,-

Чтобы вдали от троп людских, в глуши,

Найти глагол, который Бог вложил

В сердца навеки смолкнувших певцов.