Секретный пилигрим   ::   Ле Карре Джон

Это меня раздражает. Вообще-то зря я не завожусь, знаменит своей выдержкой. Но имею свой взгляд на природу: даю людям работу, беру свою долю.

Я промолчал, и это – тоже на пленке.

Что можно сказать, когда имеешь дело с абсолютной категорией? Всю свою жизнь я боролся против зла, возведенного в устои. У него было название и нередко была страна обитания. У него были общественное предназначение и общественная цель. Но зло, стоявшее передо мной сейчас, было страшным младенцем из нашей собственной среды, и я в свою очередь тоже превратился в младенца, обезоруженного, безмолвного младенца, которого предали. В какой-то момент я подумал, что всю свою жизнь я боролся не с тем врагом. Затем мне показалось, что Брэдшо лично похитил плоды моей победы. Я вспомнил афоризм Смайли о том, что праведные люди терпят поражение в “холодной войне”, а неправедные побеждают, и хотел было повторить его в обидной для Брэдшо форме, но потом решил, что все это было бы впустую. Я хотел было сказать, что после поражения коммунизма нам надо приняться за капитализм, но я не это имел в виду: зло не в системе, а в человеке. К тому же тут он вдруг поинтересовался, не пожелаю ли я остаться на ужин; я вежливо отклонил предложение и уехал.

Как бы то ни было, на ужин меня пригласил Барр, и мне приятно сказать, что помню о нем довольно мало. Через два дня я сдал свой пропуск в Управление.

* * *



Смотришь на свое лицо и не узнаешь самого себя. Вспоминаешь, куда девалась любовь, что нашел, чего добивался. Хочется сказать: “Я поразил дракона, и мир стал безопаснее”. Но не можешь, пока не можешь. Вероятно, я не смог бы никогда.

Мы с Мейбл живем хорошо. Не сожалеем о том, чего нельзя изменить. Не ссоримся. Мы – цивилизованные люди. Купили коттедж на побережье. За ним протянулся участок, которым мне хочется заняться, посадить деревья и сделать аллею с видом на море. Я участвую в работе парусного клуба для детей из бедных семей; мы привозим их из Хэкни, и детишкам здесь нравится. Меня собираются выдвинуть в местный совет. Мейбл посещает церковь. Время от времени я езжу в Голландию, где у меня несколько родственников.

Иногда нас навещает Барр. Это мне в нем нравится. Он хорошо ладит с Мейбл, что не удивительно. Не пытается умничать. Болтает с ней о ее акварелях. Не высказывает суждений. Мы открываем бутылку, готовим цыпленка. Он рассказывает мне последние новости и возвращается в Лондон. О Смайли ни слуха, ни духа, но этого он и хотел. Ему ненавистна ностальгия, несмотря даже на то, что он – часть ностальгии других.

На самом деле отставки как таковой не существует. Порой слишком много знаешь, а справиться с этим не можешь; по-моему, все дело в возрасте. Я много читаю. Разговариваю с людьми, езжу в автобусах. Я – новичок в этом открытом мире, но я его познаю.