Пятая колонна   ::   Хемингуэй Эрнест

Но мы только…

Филип . Не торопитесь. Вам еще пригодится ваше воображение, когда придет время рассказывать.

1-й боец . Мне нечего рассказывать. Я вам все сказал.

Филип . Не торопитесь. Постарайтесь собраться с мыслями. Садитесь и обдумайте все хорошенько. Помните: он был здесь, в отеле. Он не мог выйти, не пройдя мимо вас. (Берется за газету.)

Оба бойца понуро стоят перед ним.

(Не глядя на них.) Садитесь. Вон кресла.

2-й боец . Товарищ, мы…

Филип (не глядя на него) . Не произносите этого слова.

1-й и 2-й бойцы переглядываются.

1-й боец . Товарищ…

Филип (откладывая газету и придвигая к себе другую) . Я запретил вам произносить это слово. Оно у вас нехорошо звучит.

1-й боец . Товарищ комиссар, мы хотим сказать…

Филип . Не стоит.

1-й боец . Товарищ комиссар, вы должны меня выслушать.

Филип . Я вас выслушаю потом. Не беспокойтесь, друг мой. Я вас все время слушаю. Когда вы вошли сюда, вы говорили другим тоном.

1-й боец . Товарищ комиссар, пожалуйста, выслушайте меня. Я хочу сказать вам…

Филип . Вы дали уйти человеку, который мне был нужен. Вы дали уйти человеку, который мне был необходим. Вы дали уйти человеку, который пошел убивать.

1-й боец . Товарищ комиссар, пожалуйста…

Филип . Пожалуйста — неподходящее слово для солдата.

1-й боец . Я не настоящий солдат.

Филип . Раз на вас военная форма, значит, вы солдат.

1-й боец . Я приехал сюда, чтобы сражаться во имя идеала.

Филип . Все это очень мило. Но послушайте, что я вам скажу. Вы приезжаете сражаться во имя идеала, но при первой атаке вам становится страшно. Не нравится грохот или еще что-нибудь, а потом вокруг много убитых, — и на них неприятно смотреть, — и вы начинаете бояться смерти — и рады прострелить себе руку или ногу, чтобы только выбраться, потому что выдержать не можете. Так вот — за это полагается расстрел, и ваш идеал не спасет вас, друг мой.

1-й боец . Но я честно сражался. Я не наносил себе никаких умышленных ранений.

Филип . Я этого и не говорил. Я только старался кое-что объяснить вам. Но, по-видимому, я недостаточно ясно выражаюсь. Я, понимаете, все время думаю о том, что будет сейчас делать человек, которому вы дали уйти, и как мне опять залучить его в надежное, верное место вроде этого отеля, прежде чем он успеет убить кого-нибудь. Понимаете, он мне был непременно нужен, и непременно живой. А вы дали ему уйти.

1-й боец . Товарищ комиссар, если вы мне не верите…

Филип . Да, я вам не верю, и я не комиссар. Я полицейский. Я не верю ничему из того, что слышу, и почти ничему из того, что вижу. С какой стати я буду верить вам? Слушайте. Вы не выполнили задания. Я должен установить, с умыслом вы это сделали или нет. Ничего хорошего я от этого не жду. (Наливает себе виски.) И если вы не дурак, то поймете, что и вам ничего хорошего ждать не приходится. Но пусть вы это и без умысла сделали, все равно. Долг есть долг. Его нужно исполнять. А приказ есть приказ. И ему нужно повиноваться. Будь у нас время, я бы вам разъяснил, что, в сущности, дисциплина — это проявление доброты; впрочем, как показал опыт, я не очень хорошо умею разъяснять.

1-й боец . Пожалуйста, товарищ комиссар…

Филип . Если вы еще раз это скажете, я рассержусь.

1-й боец . Товарищ комиссар…

Филип . Молчать! Мне не до вежливости — понятно? Мне так часто приходится быть вежливым, что я устал. И мне надоело. Я буду допрашивать вас в присутствии моего начальника. И не называйте меня комиссаром. Я полицейский. То, что вы говорите мне сейчас, не имеет никакого значения. Я ведь отвечаю за вас. Если вы сделали это без умысла, тем лучше. Все дело в том, что я должен это знать. Я вам вот что скажу. Если вы сделали это без умысла, я беру половину вины на себя.

В дверь стучат.

Adelante.