Поэтический побег   ::   Абаринова-Кожухова Елизавета

Как это кстати! (Вульфу) Но отчего ж такая спешка?

ВУЛЬФ (с невольно прорвавшейся неприязнью). А то сам не знаешь? (Нарочито по-деловому) Теперь поезжай в Михайловское, собери самое необходимое, запряги лошадей – а с утра и в путь!

ПУШКИН. Ну что ж, Алексей Николаевич, твоя правда – коли решился, так нечего медлить. (Надевает шубу) Ах да, передай поклон всем Тригорским дамам. И попроси у них за меня прощения.

ВУЛЬФ (заговорщически подмигивая) Что за вопрос! Не беспокойся, Александр Сергеевич, я скажу, что это была наша с тобой новогодняя шутка. (Прислушивается) Кажется, сюда идут! (Открывает окно).

ПУШКИН. Ну, прощай, Алексей, не поминай лихом!

Вульф и Пушкин обнимаются, Пушкин выскакивает в окно.



ВУЛЬФ (вдогонку). Счастливого пути! Бумаги прислать не забудь! (Закрывает окно).

В гостиную вбегает Зизи.



ЗИЗИ. Александр Сергеич, куда вы девали мой ковшик? (Увидев Вульфа) А где Пушкин?

Вульф печально пожимает плечами.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ



Рига. Номер в плохонькой гостинице. Пушкин сидит на колченогой табуретке за грязным столом и пишет. Где-то вдали звучит песня.



ПУШКИН (смотрит по сторонам и записывает). «Покой был известного рода, ибо гостиница тоже была известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах, где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов…» Кыш, кыш! (Кидает в таракана пером) И для чего я все это пишу? Разве издам какие-нибудь «Путевые заметки». И глава про Ригу – «О том, как Пушкин воевал в гостинице с тараканами». А что делать? В город лучше не соваться – вдруг меня уже хватились и повсюду ищут… (Пишет) Или отдам эти заметки какому-нибудь газетчику – глядишь, в дело и сойдут. (Подходит к окну) Ну вот, снова слякоть. Однако ж и погодка здесь – то снег, то оттепель. Право слово, хуже, чем в Петербурге. Одна радость – гавань не замерзает. (Загибает пальцы) Сегодня, завтра, а уж послезавтра – в дальний путь! (Прохаживается по горнице) Отправил весточку госпоже Керн, а до сих пор никакого ответа – неужто не дошла? Или, не приведи Господь, муж перехватил?.. Когда же я в последний раз ее видел? Давно, еще до ссылки… (Стук в дверь) Входите, не заперто!

Входит АННА ПЕТРОВНА КЕРН.



АННА (подчеркнуто сухо и чуть отчужденно). Здравствуйте, Александр Сергеевич.

ПУШКИН (вскакивая из-за стола). Здравствуйте, здравствуйте, моя дорогая Анна Павловна!

АННА.  По правде говоря, не ожидала встретить вас – и здесь. Но очень рада вас видеть.

ПУШКИН. А уж я как рад! (Предлагает гостье присесть) Ах, Анна Павловна, не могу вам не сказать, что со времени наших последних встреч у Олениных вы удивительно похорошели!

АННА (с опаской присаживаясь на табуретку). Благодарю. Вы, Александр Сергеевич, уже тогда славились умением сказать даме приятное словцо. (Улыбается) И уже тогда путали мое отчество.

ПУШКИН. Ах, простите, Анна Петровна, но отчего-то мне всегда хочется назвать вас Анной Павловной. Как же мне запомнить, что вы – Петровна? (На миг задумывается) А, знаю… Люблю тебя, Петра творенье! А что, неплохо сказано.

АННА. Да, недурно.

ПУШКИН (записывает). Зато уж теперь вовек не забуду.

АННА. Расскажите лучше, как поживает моя милая тетушка.

ПУШКИН. О, Прасковья Александровна вся в трудах и заботах. Шутка ли – такое имение в образцовом порядке держать. Да, кстати, она вам кланяется и целует вас в лобик (целует Анну Петровну в лобик) , Анна Николаевна лобзает в щечку (целует в щечку) , Евпраксия Николаевна – в носик (целует в носик) , а Алексей Николаевич настрого велел поцеловать вашу прелестную ручку (целует ручку) .

АННА.