Приложения к Ревизору   ::   Гоголь Николай Васильевич

Эти определения развиты были впоследствии самим Гоголем в его автокомментариях.

Из дальнейших печатных отзывов о “Ревизоре” наиболее замечательным был отзыв Герцена, с большой энергией указавшего на революционизирующее действие “Ревизора” (в книге “О развитии революционных идей в России”, 1851). “Никто никогда до него не читал такого полного курса патологической анатомии русского чиновника. С усмешкой на губах, он проникает в самые сокровенные изгибы этой нечистой и злобной души. Комедия Гоголя “Ревизор”, его роман “Мертвые души” представляют собою ужасную исповедь современной России, подобную разоблачениям Кошихина (Котошихина) в XVII веке” (подлинник по-французски).

В 1836 г., после первых представлений “Ревизора” и первых печатных откликов, Гоголь, несмотря на всё разнообразие боровшихся мнений, обратил преимущественное внимание на отрицательные оценки и был этими оценками удручен. Ему казалось, что против него восстали “все сословия”, он писал в письме к Щепкину (от 29 апреля 1836 г.): “Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня”. Даже о “литераторах” Гоголь говорит суммарно, не отделяя и здесь друзей от врагов. Как известно, этими впечатлениями было вызвано решение Гоголя уехать из России в Рим.

Работа Гоголя над текстом “Ревизора” возобновилась в 1841–1842 гг. К этому времени закончен был и “Театральный разъезд после представления новой комедии”, развернутый автокомментарий Гоголя к его драматургической практике и, в первую очередь, к “Ревизору”. В существе своем этот автокомментарий не только не отступает от теоретических положений статей 1836 г. о петербургской сцене, но развивает и углубляет их, не противореча самой художественной ткани “Ревизора”. Здесь Гоголь широко использовал журнальную полемику вокруг “Ревизора”, отзывы о нем как дружественные, так и враждебные. Нападки на “плоскость шуток”, на “сальности”, “несообразности”, “неблагородство тона”, как видно, мало затронули Гоголя: он ограничился приведением мнения Вяземского (не названного, как и все другие участники полемики). Гораздо внимательнее отнесся Гоголь к вопросу о самих принципах построения сюжета на новой — не любовной, а общественной — основе и к вопросу о положительном герое. Немало места уделено и отводу обвинения в клевете на Россию, в возможности “вредного” влияния.

“Театральный разъезд” — вещь сложного происхождения. Гоголь работал над ней на большом промежутке времени (март 1836 г. — 1842 г.), и его теория комедии отразилась здесь не в цельном, не в законченном виде, а в эволюции. “Театральный разъезд” был компромиссом между Гоголем-обличителем и Гоголем-провозвестником “примиренья с жизнью”. Эта компромиссность отчасти присутствует даже в произведениях позднего Гоголя. В самих “Выбранных местах из переписки с друзьями”, начатых осуждением собственных сочинений, нет отречения от идеи “высокой комедии” в смысле комедии общественной. В статье “В чем же наконец существо русской поэзии”, содержание “Недоросля” и “Горя от ума” вполне сочувственно раскрыто как “не легкая насмешка над смешными сторонами нашего общества”, — насмешка, в которой вскрыты “раны и болезни нашего общества, тяжелые злоупотребления внутренние”. Конкретные же “раны и болезни” Гоголем переосмыслены в духе консервативного морализма этих лет; причины “ран и болезней” усматриваются не в общественной системе, а в каждом отдельном человеке.

То же противоречие обнаруживается в “Развязке Ревизора”, которой Гоголь предполагал в 1846 г.