Сердце   ::   Романовский Владимир

Реанимационная бригада возилась у последнего стола.

Иванов приблизился и натянул почти до глаз маску.

- Как он?

- Непонятно даже почему жив... Все на нуле. Поднимем давление, позовем.

Иванов снова вышел в коридор и едва не споткнулся с белобрысым озабоченным парнем с фотоаппаратом на шее.

- Я из газеты "Поиск". Мы планируем сделать репортаж о пересадке сердца... У Шевчука мы уже были. Но начнется все у вас... Скажите, донор уже есть?

Иванов представился:

- Владимир Васильевич. Только...

- Я постараюсь не мешать вам. Просто буду сопровождать вас рядом, можно?

- Возьмите у санитарочки халат, бахилы, шапочку и маску... Зачехлитесь.

- Хорошо, хорошо, - журналист попятился и исчез за дверью.

Светлану Иванов обнаружил в инструментальной. Склонившись над стерилизатором, она осматривала инструменты.

- Света извините...

Она повернулась к нему, в блестящих бессонных глазах её отражалась только усталость.

Дверь отворилась, в проеме возник Сергей с белой маской у подбородка.

- Этот парень у нас на столе. Его фамилия Шабанов. Здоровенный, еле подняли, - возбужденно выдохнул он.

- Света, пошли, - лицо Иванова мгновенно стало жестким.

Шабанов лежал совершенно обнаженный под безжалостным светом бестеневой лампы. Мощная грудь его равномерно вздымалась в такт работающему рядом аппарату. Изо рта к дыхательному автомату тянулась гибкая трубка.

Иванов осторожно поднял ему веки: плохо, зрачки расширены, отметил он. Осмотрев пострадавшего, удивился: явных повреждений не было, только сзади, на мощных ягодицах багрово отливали огромные кровоподтеки.

В коридор Иванов вышел так стремительно, что едва не сбил с ног топтавшегося у двери журналиста. Тот был облачен во все белое, на шее по-прежнему болтался фотоаппарат. Журналист бросился за ним и засеменил рядом.

- Владимир Васильевич, есть ли перспективы?

- Он был явно не ко времени, но обрывать его Иванов не стал: журналист не виноват в своей дотошности, у каждого своя работа.

- Перспективы всегда есть, - пробормотал Иванов. - Только смотря какие...

- Я имею в виду - для пересадки сердца.

- Пока не знаю. У пострадавшего мозговая кома. Мы разбираемся в причинах... Посидите пока в ординаторской, вас пригласят...

В коридоре в самом углу, на топчане темнела одинокая женская фигурка: опущенные плечи, склоненная голова, - она словно дремала. Услышав шаги, женщина подняла голову и поспешно встала. В широко открытых, заполненных слезами глазах застыли отчаяние и надежда.

Молоденькая, почти ребенок, подумал Иванов.

- Я жена Шабанова, - едва слышно произнесла она. - Мы нашли его у шоссе... Шел домой, выпил, конечно, после премии... Его сбила машина...Он был весь засыпан снегом, пролежал там часа три.

- Как вас зовут? - Иванов усадил её на топчан и опустился рядом.

- Нина, - брови е взлетели вверх, и по щеке скатилась слеза.

- А меня - Владимир Васильевич, я - дежурный хирург. - Не буду кривить душой. Он в крайне тяжелом состояниии. Но ведь не на улице, правда? А на операционном столе, у опытных специалистов. И парень он могучий, будем надеяться. Не отчаивайтесь...Неплохо бы вам поехать домой.

- Не могу, доктор... Что я скажу детям? Они сейчас у соседки, два сына: 6 и 8 лет. Они обожают отца. Что я скажу им? Я не работаю, как работать с двумя детьми. Он был у нас всем, понимаете? Всем на свете, - она опустила голову, пытаясь скрыть слезы.

Мгновенье она приходила в себя и вдруг порывисто схватила его за руку.

- Доктор, спасите его, ради Бога. Я буду молиться за вас, - она наклонилась и неловко поцеловала его руку.

Иванов поспешно отдернул ладонь:

- Что вы... Что вы. Не надо. Я и так сделаю все, что смогу. За него молитесь.

Сергей ждал его в ординаторской.

- А где журналист? - спросил Иванов и опустился на диван.

- В операционной. И Шевчук там.