Стихотворения (1912-1917)   ::   Маяковский Владимир Владимирович

                 Дым.

                 Дым еще!

              10 Что вы мямлите, мама, мне?

                 Видите -

                 весь воздух вымощен

                 громыхающим под ядрами камнем!

                 Ма -а -а -ма!

                 Сейчас притащили израненный вечер.

                 Крепился долго,

                 кургузый,

                 шершавый,

                 и вдруг, -

              20 надломивши тучные плечи,

                 расплакался, бедный, на шее Варшавы.

                 Звезды в платочках из синего ситца

                 визжали:

                 "Убит,

                 дорогой,

                 дорогой мой!"

                 И глаз новолуния страшно косится

                 на мертвый кулак с зажатой обоймой.

                 Сбежались смотреть литовские села,

              30 как, поцелуем в обрубок вкована,

                 слезя золотые глаза костелов,

                 пальцы улиц ломала Ковна.

                 А вечер кричит,

                 безногий,

                 безрукий:

                 "Неправда,

                 я еще могу-с -ї

                 хе! -

                 выбряцав шпоры в горящей мазурке,

              40 выкрутить русый ус!"

                 Звонок.

                 Что вы,

                 мама?

                 Белая, белая, как на гробе глазет.

                 "Оставьте!

                 О нем это,

                 об убитом, телеграмма.

                 Ах, закройте,

                 закройте глаза газет!"

                 [1914]

                         СКРИПКА И НЕМНОЖКО НЕРВНО



                      Скрипка издергалась, упрашивая,

                      и вдруг разревелась

                      так по-детски,

                      что барабан не выдержал:

                      "Хорошо, хорошо, хорошо!"

                      А сам устал,

                      не дослушал скрипкиной речи,

                      шмыгнул на горящий Кузнецкий

                      и ушел.

                   10 Оркестр чужо смотрел, как

                      выплакивалась скрипка

                      без слов,

                      без такта,

                      и только где-то

                      глупая тарелка

                      вылязгивала:

                      "Что это?"

                      "Как это?"

                      А когда геликон -

                   20 меднорожий,

                      потный,

                      крикнул:

                      "Дура,

                      плакса,

                      вытри!" -

                      я встал,

                      шатаясь полез через ноты,

                      сгибающиеся под ужасом пюпитры,

                      зачем-то крикнул:

                   30 "Боже!",

                      Бросился на деревянную шею:

                      "Знаете что, скрипка?

                      Мы ужасно похожи:

                      я вот тоже

                      ору -

                      а доказать ничего не умею!"

                      Музыканты смеются:

                      "Влип как!

                      Пришел к деревянной невесте!

                   40 Голова!"

                      А мне - наплевать!

                      Я - хороший.