Стихотворения 1906 года   ::   Блок Александр Александрович

И в угол прячет Коломбина

Лохмотья, сшитые пестро…

Тащитесь, траурные клячи!

Актеры, правьте ремесло,

Чтобы от истины ходячей

Всем стало больно и светло!

В тайник души проникла плесень,

Но надо плакать, петь, идти,

Чтоб в рай моих заморских песен

Открылись торные пути.

Ноябрь 1906

* * *

«Твоя гроза меня умчала…»

Твоя гроза меня умчала

И опрокинула меня.

И надо мною тихо встала

Синь умирающего дня.

Я на земле грозою смятый

И опрокинутый лежу.

И слышу дальние раскаты,

И вижу радуги межу.

Взойду по ней, по семицветной

И незапятнанной стезе —

С улыбкой тихой и приветной

Смотреть в глаза твоей грозе.

Ноябрь 1906

* * *

«В час глухой разлуки с морем…»

В час глухой разлуки с морем,

С тихо ропщущим прибоем,

С отуманенною далью —

Мы одни, с великим горем,

Седины твои закроем

Белым саваном — печалью.

Протекут еще мгновенья,

Канут в темные века.

Будут новые виденья,

Будет старая тоска.

И в печальный саван кроясь,

Предаваясь тайно горю,

Не увидим мы тогда,—

Как горит твой млечный пояс!

Как летит к родному морю

Серебристая звезда!

Ноябрь 1906

* * *

«В час глухой разлуки с морем…»

Хожу, брожу понурый,

Один в своей норе.

Придет шарманщик хмурый,

Заплачет на дворе…

О той свободной доле,

Что мне не суждена,

О том, что ветер в поле,

А на дворе — весна.

А мне — какое дело?

Брожу один, забыт.

И свечка догорела,

И маятник стучит.

Одна, одна надежда

Вон там, в ее окне.

Светла ее одежда,

Она придет ко мне.

А я, нахмурив брови,

Ей в сотый передам,

Как много портил крови

Знакомым и друзьям.

Опять нам будет сладко,

И тихо, и тепло…

В углу горит лампадка,

На сердце отлегло…

Зачем она приходит

Со мною говорить?

Зачем в иглу проводит

Веселенькую нить?

Зачем она роняет

Веселые слова?

Зачем лицо склоняет

И прячет в кружева?

Как холодно и тесно,

Когда ее здесь нет!

Как долго неизвестно,

Блеснет ли в окнах свет…

Лицо мое белее,

Чем белая стена…

Опять, опять сробею,

Когда придет она…

Ведь нечего бояться

И нечего терять…

Но надо ли сказаться?

Но можно ли сказать?

И что ей молвить — нежной?

Что сердце расцвело?

Что ветер веет снежный?

Что в комнате светло?

7 декабря 1906



ПОЖАР

Понеслись, блеснули в очи

     Огневые языки,

Золотые брызги ночи,

     Городские мотыльки.

Зданье дымом затянуло,

     Толпы темные текут…

Но вдали несутся гулы,

     Светы новые бегут…

Крики брошены горстями

     Золотых монет.

Над вспененными конями

     Факел стелет красный свет.

И, крутя живые спицы,

     Мчатся вихрем колесницы,

Впереди — скакун с трубой

     Над испуганной толпой.

Скок по камню тяжко звонок,

Голос хриплой меди тонок,

Расплеснулась, широка,

Гулкой улицы река.

На блистательные шлемы

Каплет снежная роса…

Дети ночи черной — где мы?..

Чьи взывают голоса?..

Нет, опять погаснут зданья,

Нет, опять он обманул,—

Отдаленного восстанья

Надвигающийся гул…

Декабрь 1906 (1917)

* * *

«Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь…»

Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь!

Дай мне вздохнуть, освежить мою грудь!

В темных провалах, где дышит гроза,

Вижу зеленые злые глаза.

Ты ли глядишь, иль старуха — сова?

Чьи раздаются во мраке слова?

Чей ослепительный плащ на лету

Путь открывает в твою высоту?

Знаю — в горах распевают рога,

Волей твоей зацветают луга.

Дай отдохнуть на уступе скалы!

Дай расколоть это зеркало мглы!

Чтобы лохматые тролли, визжа,

Вниз сорвались, как потоки дождя,

Чтоб над омытой душой в вышине

День золотой был всерадостен мне!

Декабрь 1906

* * *

«На серые камни ложилась дремота…»

На серые камни ложилась дремота,

Но прялкой вилась городская забота.