Стихов моих белая стая   ::   Ахматова Анна Андреевна

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

8 января 1911

Киев



Память о солнце...



Память о солнце в сердце слабеет,

Желтей трава,

Ветер снежинками ранними веет

Едва-едва.

Ива на небе пустом распластала

Веер сквозной.

Может быть, лучше, что я не стала

Вашей женой.

Память о солнце в сердце слабеет,

Что это? – тьма?

Может быть! За ночь придти успеет

Зима.

30 января 1911

Киев



Высо́ко в небе...



Высо́ко в небе облачко серело,

Как беличья, расстеленная шкурка.

Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело

Растает в марте, хрупкая Снегурка!»

В пушистой муфте руки холодели,

Мне стало страшно, стало как-то смутно,

О, как вернуть вас, быстрые недели

Его любви воздушной и минутной!

Я не хочу ни горечи, ни мщенья,

Пускай умру с последней белой вьюгой,

О, нем гадала я в канун Крещенья,

Я в январе была его подругой.

Весна 1911

Царское Село



Дверь полуоткрыта...



Дверь полуоткрыта,

Веют липы сладко...

На столе забыты

Хлыстик и перчатка.

Круг от лампы желтый...

Шорохам внимаю.

От чего ушел ты?

Я не понимаю...

Радостно и ясно

Завтра будет утро,

Эта жизнь прекрасна,

Сердце, будь же мудро.

Ты совсем устало,

Бьешься тише, глуше,

Знаешь, я читала,

Что бессмертны души.

17 февраля 1911

Царское Село



Хочешь знать...



...Хочешь знать, как все это было? —

Три в столовой пробило,

И, прощаясь, держась за перила,

Она словно с трудом говорила:

«Это все, ах нет, я забыла,

Я люблю Вас, я Вас любила

Еще тогда!»

«Да?!»

21 октября 1910

Киев



Песня последней встречи



Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки,

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,

А я знала, их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил: «Со мною умри!

Я обманут, слышишь, унылый,

Переменчивой, злой судьбой».

Я ответила: «Милый, милый!

И я тоже. – Умру с тобой...»

Это песня последней встречи,

Я взглянула на темный дом,

Только в спальне горели свечи

Равнодушно-желтым огнем.

29 сентября 1911

Царское Село



Как соломинкой...



Как соломинкой, пьешь мою душу.

Знаю, вкус ее горек и хмелен,

Но я пытку мольбой не нарушу,

О, покой мой многонеделен.

Когда кончишь, скажи: не печально,

Что души моей нет на свете,

Я пойду дорогой недальней

Посмотреть, как играют дети.

На кустах зацветает крыжовник,

И везут кирпичи за оградой,

Кто он! – Брат мой или любовник,

Я не помню и помнить не надо.

Как светло здесь и как бесприютно,

Отдыхает усталое тело...

А прохожие думают смутно:

Верно, только вчера овдовела.

10 февраля 1911

Царское Село



Я сошла с ума...



Я сошла с ума, о мальчик странный,

В среду, в три часа!

Уколола палец безымянный

Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,

И казалось, умерла она,

Но конец отравленного жала

Был острей веретена.

О тебе ли я заплачу странном,

Улыбнется ль мне твое лицо?

Посмотри! На пальце безымянном

Так красиво гладкое кольцо.

18—19 марта 1911



Мне больше ног моих не надо...



Мне больше ног моих не надо,

Пусть превратятся в рыбий хвост!

Плыву, и радостна прохлада,

Белеет тускло дальний мост.

Не надо мне души покорной,

Пусть станет дымом, легок дым,

Взлетев над набережной черной,

Он будет нежно-голубым.

Смотри, как глубоко ныряю,

Держусь за водоросль рукой,

Ничьих я слов не повторяю

И не пленюсь ничьей тоской...

А ты, мой дальний, неужели

Стал бледен и печально-нем?

Что слышу? Целых три недели

Все шепчешь: «Бедная, зачем?!»

<1911?>



II

Обман

М.А.