В нежном мареве   ::   Брянский Шиш

Заебли меня скоты -

Вытру ноги я об ты.

Поднасрали вы на мы,

Вы — вандалы, дети тьмы.

Чтобы стали вы мертвы,

Поднасрём и мы на вы.

* * *



— Нет Хуя у тебя, — сказал один другому.

А тот смолчал и стал того ебать.

И все кругом сказали: — Вот ведь, Блядь,

Поди такому возрази крутому.

Но, граждане, сей довод не сильней,

чем ссылка на сам факт наличья тела:

Цветаева ведь Хуя не имела,

А всё ж ебала Софью Голлидей.

* * *



В невской Шпырднице ребрится

Адамантовый гранат,

На приколе серебрится

С лёхкой припездью сенат.

Объебошены бордюры

Круглоярою пилой,

А во рту у дяди Юры

Хуй трепещущий гнiлой.

Как люблю я в дни такие -

Ёб, Чадаев, твою мать —

О блаженной Евдокии

Песни тихие слагать.

* * *



Что вчера происходило с я?

О, вы будете смеяться —

Абсолютно ни Хуя!

На плече моём холодном

Золотой не вырос гриб,

Никаких в дремучий полдень

Не слыхал я певчих рыб.

Лишь со свистом растворился

В животе моём ларец,

И бесклювый прямо в сердце

Выебал меня скворец.

* * *



Белые цветы,

Синяя кровать…

— О, пошёл бы ты

На Хуй, так сказать!

— На Хуй? Почему?

Чем я виноват?

— Чувству моему

Ты противен, брат.

* * *



Аделаида Мосолова

Не обладала чувством Слова.

И каждый раз, начав рещи,

Она сбивалась и пердела,

И, возбудяся до предела,

В неё впивалися Клещи.

……………………………

Читатель! Чти язык родной!

Ленивой не кропи слюной

Глоссолалических солений!

Не то, безумный Антиной,

Ты будешь ввергнут ледяной

Невинно-ёбнутой Селеной

В безречный Ад, Аид речной,

Пиздоязычья нильский гной,

В злой Нил немотныя вселенной.

* * *



Когда я немного пидорасту,

Стоять я буду на посту,

И будет видно за версту

Мою священную Пезду.

* * *



О, эта терпкая охрюклость

Духовных пищ -

Как будто выпуклая впуклость

Мирских говнищ,

Как будто тайная свобода

Златых Кишок -

Там огнедышащая сода

Хмельнее мёда, слаще йода,

Там чьмошных дум полёт высок,

Там рдеет предзакатный сок

Желудочного небосвода,

Там ангельскаго Пищевода

Литой кусок.

* * *



Есьли мы помрём, то будет что?

Ни Хуя, скорей всего, не будет.

Только дед обчуханный Пихто

Нас своим дыханием остудит.

* * *



Медведям и гиеннам моё золото кину -

Ни перстней мне не жалко, ни бус.

О, распни меня, край мой, палач мой святой,

Я уже ничего не боюсь.

Ничего моё племя хмельное не хочет,

Только хлеба, кнута и войны.

Я пойду к моим братьям, туда, где детей четвертуют,

Погляжу, как прекрасны там все и пьяны.

Пусть велит государь наш язык мне отрезать,

Мои глазки косые пусть выклюет грач.

Только кровь свою пить я хочу, о стрельцы, о солдаты,

Только в отчем зверинце с волками играть.

Так сожги моё сердце, Зевес мой болотный,

На скифских углях, на хантыйских дровах,

Напои меня кровью чухонской, жидовской, орлиной,

Облачи меня в перья мещерских Эриний,

О безногий, о китежский Вакх!

* * *



Африканеры плохия,

Злыя конголезы

Закуют меня в глухия,

Гулкия железы.

Отбиваясь от неявных,

Оддалённых Дядек,

Я, хоть я один из Главных,

Всё же выпью ядик.

Уебячивая Ротом

Воздухи льдяныя,

Я взорвусь Солнцеворотом

Ради вас, родныя.

Расколюся, растекуся

Талыми лучями

Ради ветошного Гуся

С Божьими очами,

Чтоб некаянно сошлися

Кольцы зюжьих дужек,

Чтоб щедроть паучье-лисья

Засвербила в душах,

Чтоб смеялась шишья Осень

В запертой деревне,

Где сьвященной Жопой оземь

Ёбнулся я древле.

* * *



В Александровском Саду

С чорной розою в Заду

Я повешуся на клёне

И тихонько отойду.

Если мимо кто пойдёт -

Пусть в Очко мой Труп ебёт,

Как бы там у него много

Ни было других забот.

А потом, в кругу семьи,

Глазки выкалов свои,

Пусть расскажут те, кто видел,

Как вишу я в забытьи

Том, которого достичь

Ваш мирской не в силах кичч -

В том, которому причастны

Только Глист, Паук и Сыч.