Вечные мгновения   ::   Хименес Хуан Рамон

Эта ночная поступь - моя? Этот голос, что и томит и тревожит, мой или эхо чужого? Я - это я? Или, может, сам я - бродивший за садом нищий сегодняшний? Снова вглядываюсь... Ненастье... сумерки сада ночного...

53 Дом обхожу... Или длится сон? Борода с сединою... Вновь озираюсь, и все здесь то же и словно иное...

Перевод Б. Дубина

55 15

"Не было никого. Вода". - "Никого? А разве вода - никто? " - " Нет никого. Это цветы". - "Нет никого? Но разве цветы - никто? "

"Нет никого. Ветер прошело. - "Никого? Разве ветер - никто?" - "Нет никого. Воображенье". - " Нет никого? А разве воображенье - никто? "

Перевод О. Савича

57 16 Из-за нежности я погубил свою жизнь. А. Рембо (фр.).

Черный ветер. А в черном ветре ледяная луна бела. В эту ночь Всех Святых повсюду причитают колокола.

Со свинцового неба в духе романтизма минувших лет на сухие стволы часовен темно-синий струится свет.

И гирлянды цветов, и свечи... Как рыдают колокола! ...Черный ветер, а в черном ветре ледяная луна бела.

Я бреду по дороге - мертвый, в сонном свете, но наяву; и мечтаю, мертвец, о жизни, безнадежно немой, зову тех, кто сделал меня безгласным... 59 Пусть искусаны до крови мои губы, но снова красной стала кровь моя от любви.

Сердце требует возрожденья, тело - сильных и нежных рук, улыбнуться мечтают губы и, прорвавши порочный круг, искупить проливные слезы всех изведанных мною мук.

Только разве отпустит сердце глубочайшая из могил? Завтра год, а быть может - больше, как его я похоронил.

Холодок сентиментализма. Черный ветер. Луна - бела. В эту ночь Всех Святых повсюду причитают колокола.

Перевод С. Гончаренко

61

С. 59. Эпиграф взят из стихотворения Артюра Рембю (1854 - 1891) "Песня самой высокой башни" (Chanson de la plus haute tour). Ночь Всех Святых - праздник Всех Святых отмечается 1 ноября.

17

Ко мне обернешься, плача, в разгаре цветенья сада, ко мне обернешься, плача, и я повторю: - Не надо. А сердце в оцепененье замрет, отходя от тяго г... И сестринских пальцев тени на лоб мой горячий лягут. Я встречу твой взгляд печальный, печалясь тобой одною. Я встречу твой взгляд печальный, с его добротой родною. И спросишь ты: - Что с тобою? Но в землю взгляну я немо. И спросишь ты: - Что с тобою? И снова взгляну я в небо. И вдруг улыбнусь в ответ, - ты вздрогнешь, как от угрозы, и я улыбнусь в ответ, чтоб вымолвить: - Вытри слезы...

Перевод А. Гелескула

63 16

Женщина рядом с тобой... Музыку, пламя, цветок все обнимает покой. Если с тобой ее нет, сходят с ума без нее музыка, пламя и свет.

Перевод М. Самаева

65 19

В полях печально и пусто, одни стога среди луга. Ложится вечер осенний, и пахнет сеном округа.

Проснулся плач соловьиный, а сосны замерли сонно, и стал так нежносиренев над ними цвет небосклона.

Уводит следом за песней меня тропа луговая, и веет осенью песня, Бог весть кого отпевая, поет, как пела когда-то, зовя ушедшего друга, и падал вечер осенний, и пахла сеном округа.

Перевод А. Гелескула

67

20

Нет, не из этого мира звон ваш... И стужа сырая стелется слезным туманом, смутный мой облик стирая.

Зимней зеленой луною катятся в ночь ваши стоны, колокола. В полнолунье дали страшны и бессонны. Ночь, и, пока вы звените, погребены все живые, а погребенные живы, наглухо двери входные, настежь могилы... 0 ночи с зимней луною зеленой! Колокола под луною! Звон... Или плач отдаленный?

То, что на западе плачет, плачет и там, на востоке, плачет и в городе спящем, где фонари одиноки, плачет и в море бессонном, плачет и в утренней рани,

69 где серебрится печально свет над ночными горами.

Где вы, в каком вы селенье, звонницы стужи? Который час вами пробит? Сознанье меркнет, не видя опоры. Гибельный зов запредельный звона, подобного стонам, колоколов одичалых в инее звезд! И за звоном слезный туман наплывает и разливает потоки, смыв меня с улицы спящей, где фонари одиноки.

Перевод А. Гелескула

71

21

Встречают ночь переулки. Все стало тихим и давним. И с тишиною дремота сошла к деревьям и ставням.