Живой труп   ::   Толстой Лев Николаевич

Опять аплодисменты, отворяются двери, выходят адвокаты, зрители: мужчины и дамы.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же, дама и офицер.



Дама. Прекрасно. Прямо до слез довел.

Офицер. Лучше всякого романа. Только непонятно, как она могла так любить его. Ужасная фигура.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же. Отворяется другая дверь, выходят подсудимые: сначала Лиза и Каренин – и проходят по коридору, за ними Федя один.



Дама. Тише. Вот он. Посмотрите, как он взволнован. (Дама и офицер проходят.)

Федя (подходит к Ивану Петровичу). Принес?

Иван Петрович. Вот он. (Подает что-то.)

Федя (прячет в карман и хочет идти; видит Петушкова). Глупо, пошло. Скучно. Скучно. Бессмысленно. (Хочет уходить.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же и Петрушин, адвокат, толстый, румяный, оживленный, подходит.



Петрушин. Ну, батюшка, дела наши хороши, только вы в последней речи не напортите мне…

Федя. Да я не буду говорить. Что им говорить? Я не буду.

Петрушин. Нет, сказать надо. Да вы не тревожьтесь. Теперь уж все дело в шляпе. Вы только скажите,то, что вы мне говорили, что, если вас судят, так только за то, что вы не совершили самоубийства, то есть того, что считается преступлением по закону и гражданскому и церковному.

Федя. Я ничего не скажу.

Петрушин. Отчего?

Федя. Не хочу и не скажу. Вы только мне скажите: в худшем случае что может быть?

Петрушин. Я уже говорил вам: в худшем случае ссылка в Сибирь.

Федя. То есть кого ссылка?

Петрушин. И вас и вашей жены.

Федя. А в лучшем?

Петрушин. Церковное покаяние и, разумеется, расторжение второго брака.

Федя. То есть они опять меня свяжут с ней, то есть ее со мной?

Петрушин. Да, уж это как должно быть. Да вы не волнуйтесь. И, пожалуйста, скажите, как я вам говорю. И только. Главное, ничего лишнего. Ну, впрочем… (Замечая, что их окружили и слушают.) Я устал, пойду посижу, и вы отдохните, пока присяжные совещаются. Главное, не робеть.

Федя. И другого не может быть решения?

Петрушин (уходя). Никакого другого.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же, кроме Петрушина, и судейский.



Судейский. Проходите, проходите, нечего в коридоре стоять.

Федя. Сейчас. (Вынимает пистолет и, стреляет себе в сердце. Падает. Все бросаются к нему.) Ничего, кажется, хорошо. Лизу…

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Взбегают из всех дверей зрители, судьи, подсудимые, свидетели. Впереди всех Лиза. Сзади Маша и Каренин и Иван Петрович, князь Абрезков.



Лиза. Что ты сделал, Федя? Зачем?

Федя. Прости меня, что не мог… иначе распутать тебя… Не для тебя… мне этак лучше. Ведь я уж давно… готов…

Лиза. Ты будешь жив.

Доктор нагибается. Слушает.



Федя. Я без доктора знаю… Виктoр, прощай. А Маша опоздала… (Плачет.) Как хорошо… Как хорошо… (Кончается.)

Занавес

Комментарии

(Ю. П. Рыбакова)

Живой труп. Драма написана в 1900 г. Впервые опубликована в газете «Русское слово» 23 сентября 1911 г.

Основой для фабулы пьесы послужило уголовное дело супругов Екатерины и Николай Гимер, о котором писатель узнал в 1897 г. (см.: В. А. Жданов. Судебное дело Гимеров и пьеса Л. Н. Толстого «Живой труп». – В кн.: Л. Н. Толстой. Статьи и материалы. Горький, 1966). Но еще до этого у Толстого возникли некоторые идеи и образы, воплотившиеся в драме «Живой труп». В дневниковой записи от 9 февраля 1894 г. читаем: «Ясно пришла в голову мысль повести, в которой выставить бы двух человек: одного – распутного, запутавшегося, павшего до презрения только от доброты, другого – внешне чистого, почтенного, уважаемого от холодности, не любви» (т. 52, с. 112). Эту запись исследователи справедливо связывают с творческой историей «Живого трупа». Замысел Толстого противопоставить двух подобных людей воплотился не в повести, как предполагал писатель, а в драме. После того как Толстой посмотрел 14 января 1900 г. «Дядю Ваню» А. П.