Selva Oscura   ::   Волошин Максимилиан

<3 декабря 1910 Москва>

* * *

«Обманите меня… но совсем, навсегда…»



Обманите меня… но совсем, навсегда…

Чтоб не думать, зачем, чтоб не помнить, когда…

Чтоб поверить обману свободно, без дум,

Чтоб за кем-то идти, в темноте, наобум…

И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,

Кто ведет лабиринтом неведомых зал,

Чье дыханье порою горит на щеке,

Кто сжимает мне руку так крепко в руке…

А очнувшись, увидеть лишь ночь да туман…

Обманите и сами поверьте в обман.

<1911>

* * *

«Мой пыльный пурпур был в лоскутьях…»



Мой пыльный пурпур был в лоскутьях,

Мой дух горел: я ждал вестей,

Я жил на людных перепутьях,

В толпе базарных площадей.

Я подходил к тому, кто плакал,

Кто ждал, как я… Поэт, оракул —

Я толковал чужие сны…

И в бледных бороздах ладоней

Читал о тайнах глубины

И муках длительных агоний.

Но не чужую, а свою

Судьбу читал я в снах бездомных

И жадно пил из токов темных,

Не причащаясь бытию.

И средь ладоней неисчетных

Не находил еще такой,

Узор которой в знаках четных

С моей бы совпадал рукой.

<8 февраля 1913 Москва>

* * *

«Я к нагорьям держу свой путь…»



Я к нагорьям держу свой путь,

По полынным лугам, по скату,

Чтоб с холма лицо обернуть

К пламенеющему закату.

Жемчугами расшит покров

И венец лучей над горами —

Точно вынос Святых Даров

Совершается в темном храме.

Вижу к небу в лиловой мгле

Возносящиеся ступени…

Кто-то сладко прильнул к земле

И целует мои колени.

Чую сердца прерывный звук

И во влажном степей дыханьи

Жарких губ и знакомых рук

Замирающие касанья.

Я ли в зорях венчанный царь?

Я ли долу припал в бессильи?

Осеняют земной алтарь

Огневеющие воскрылья…

<9 июля 1913 Коктебель>

* * *

«К тебе я пришел через воды…»



«К тебе я пришел через воды, —

Пернатый, гудящий в стремленьи».

— Не жившим не надо свободы…

«Рассек я змеиные звенья,

Порвал паутинные сети…»

— Что в жизни нежнее плененья?

«Скорее, мы будем как дети

Кружиться, цветы заплетая…»

— Мне, смертной, нет места на свете…

«Затихла зеркальность морская…

Вечерние лебеди ясны,

Кренится бадья золотая…»

— Как наручни смерти прекрасны!

<Февраль 1915 Париж>

* * *

«Я глазами в глаза вникал…»



Я глазами в глаза вникал,

Но встречал не иные взгляды,

А двоящиеся анфилады

Повторяющихся зеркал.

Я стремился чертой и словом

Закрепить преходящий миг…

Но мгновенно плененный лик

Угасает, чтоб вспыхнуть новым.

Я боялся, — узнав, — забыть…

Но в стремлении нет забвенья.

Чтобы вечно сгорать и быть —

Надо рвать без печали звенья.

Я пленен в переливных снах,

В завивающихся круженьях,

Раздробившийся в отраженьях,

Потерявшийся в зеркалах.

<7 февраля 1915 Париж>

* * *

«Я быть устал среди людей…»



Я быть устал среди людей,

Мне слышать стало нестерпимо

Прохожих свист и смех детей…

И я спешу, смущаясь, мимо,

Не подымая головы,

Как будто не привыкло ухо

К враждебным ропотам молвы,

Растущим за спиною, глухо;

Как будто грязи едкой вкус

И камня подлого укус

Мне не привычны, не знакомы…

Но чувствовать еще больней

Любви незримые надломы

И медленный отлив друзей,

Когда, нездешним сном томима,

Дичась, безлюднеет душа

И замирает, не дыша,

Клубами жертвенного дыма.

<8 июля 1913>

* * *

«Как некий юноша, в скитаньях без возврата…»



Как некий юноша, в скитаньях без возврата

Иду из края в край и от костра к костру…

Я в каждой девушке предчувствую сестру

И между юношей ищу напрасно брата;

Щемящей радостью душа моя объята;

Я верю в жизнь и в сон, и в правду, и в игру,

И знаю, что приду к отцовскому шатру,

Где ждут меня мои и где я жил когда-то.

Бездомный долгий путь назначен мне судьбой.

Пускай другим он чужд… я не зову с собой,

Я странник и поэт, мечтатель и прохожий.

Любимое — со мной. Минувшего не жаль.