Шеллшок   ::   Пратер Ричард С.

Разузнай, что можно, у своих информаторов. Словом, делай что хочешь, только не сиди на месте, созерцая собственный пуп!

– Бентли...

– Вот теперь это Шелл Скотт, каким я его знаю. Так я скажу мистеру Романелю, что он может рассчитывать на тебя? И ни о чем не беспокоиться, раз за дело взялся великий и ужасный, самый талантливый и оперативный...

– Завязывай, Бентли. Я сам позвоню Романелю как только...

– Великолепно. Поскольку наш клиент все еще находится в больнице и тебе придется звонить через коммутатор, пожалуйста, не называй себя.

– Что? Это еще почему?

– Ну, скажем, для большей секретности. Назовись больничному персоналу... хотя бы Вильямом В. Вильямсом, и мистер Романель будет знать, что это ты. В противном случае он просто не ответит на твой звонок. Понимаешь, Романель не хочет, чтобы твое имя значилось в регистрационной книге или даже осталось в памяти кого-либо из медсестер. На тот случай, если кто-нибудь захочет узнать, с кем контактировал мистер Романель. По вполне понятным причинам он не хочет, чтобы кто-то из его друзей-приятелей знал о том, что он вел разговоры с известным частным детективом по имени Шелл Скотт. Для тебя будет тоже безопасней, если все будет проводиться тайно.

– А... понятно. Но, Бентли, ты меня смущаешь. Кем могут оказаться эти чересчур любознательные "друзья-приятели" Романеля?

– Ну ладно, приятель, – перебил он меня, явно уводя разговор в сторону. – Раз уж ты позвонил, как я и ожидал, задавай свои уточняющие вопросы.

– О'кей! Для начала ответь, что это за прозрачные намеки в статье о том, что наш клиент, якобы, одно время принадлежал к "Арабской группе"? Или участвовал в преступном промысле?

– Наверное, ты имеешь в виду заголовок "Покушение на экс-гангстера" и так далее в газетной вырезке, которую я тебе прислал? Так вот, отвечаю: ни малейшего понятия, Шелдон. Я попытался прощупать на этот предмет мистера Романеля, и тот ответил мне буквально следующее: "Давно это было и быльем поросло. Я начисто все забыл и тебе советую, Чарли". Порой он прибегает к очень сочному метафорическому языку. И несколько зловещему, скажу я тебе.

– Зловещему, говоришь? Так он что, злобная горилла с виду?

– О, нет. Нисколько. Где-то под метр восемьдесят три ростом и очень стройный, поджарый, сейчас даже тощий. Довольно приятен в общении, очень остроумен, но... есть в нем что-то сатанинское. Словом, он ответил, словно отрубил, и мне почему-то расхотелось расспрашивать его дальше о его, похоже, бурной молодости, хотя он и лежал пластом на больничной кровати.

– Что-нибудь, наверное, о тех двух чарликах, что его подстрелили?

– Ничего. Полиции так и не удалось нащупать след.

– Почему Романель обратился именно в твою контору. Вы что, были знакомы с ним раньше?

– Нет, раньше я о нем никогда не слышал, но он, очевидно, слышал обо мне и о высокой репутации, которой пользуется наша фирма. Он позвонил ко мне в офис вчера утром и сказал моей секретарше, чтобы она соединила его с "главной шишкой". Видимо так я теперь называюсь в... некоторых кругах. Романель прямо объяснил мне ситуацию, сказал что за документ мне нужно подготовить и четко объяснил его примерное содержание. Я сказал, что с этим успешно справится любой из моих адвокатов, но он настоял на том, чтобы этим занялся я лично.

– И не объяснил почему? Я имею в виду, что-нибудь кроме того, что ты – очень известный, популярный, выдающийся адвокат нашего времени?

– Нет, он ничего не объяснял. Однако звучал очень убедительно и был чертовски щедр... хм... сверх всякой разумной меры. Как бы то ни было, я подготовил такой документ и лично отвез его в больницу Романелю на ознакомление и подпись.