Белая скво   ::   Рид Майн

Олуски сделал благородный и щедрый дар. Подарил большое пространство плодородных земель, с реками и ручьями, с удобной для торговли гаванью. Это была лучшая часть его владений. Вождь, делая такой дар, поступил как великодушный человек по отношению к другу. Он отдал лучшее из того, чем владел.

К несчастью, в это лучшее не входил холм, и поэтому Роди чувствовал себя неудовлетворенным.

Не раз бросал он жадный взгляд на это место, представляя себе, как будет выглядеть на этой возвышенности его дом.

Увеличивалось его состояние, менялись вкусы, и постепенно новый большой дом стал главным желанием его жизни.

Дом должен быть построен на холме.

Много раз делал Роди предложения Олуски, просил отдать холм, но вождь всякий раз категорично отказывал. У него тоже было свое честолюбие — не такое эгоистичное, как у белого человека, но не менее дорогое.

Большую часть года Олуски со своим племенем жил в отдаленном индейском поселении и навещал залив Тампа только на три месяца — и только ради отдыха и удовольствий. Вигвамы его племени воздвигались на холме временно. Однако индейцы были привязаны к этому месту, короче — они его любили.

Была и другая причина, казавшаяся Элайасу Роди столь же незначительной. За ежегодным поселением находилось индейское кладбище. Там покоились останки предков Олуски. Разве удивительно, что это место было так дорого индейцам?

Так дорого, что на любое предложение Роди о продаже холма Олуски только качал головой и отвечал: «Нет».

Элайас Роди считал это капризом!



Глава IV. КРИС КЭРРОЛ

Нелати оправлялся от раны.

Уоррен отвел его в хижину, временное жилище человека по имени Крис Кэррол.

Это был лесной охотник, внешне грубоватый, но по характеру мягкий, как ребенок. Он отвергал формальности и ограничения цивилизации. Даже новое поселение угнетало его, и это угнетение он не мог выдержать. Только необходимость продавать шкуры и восполнять припасы приводила его в такое место, где можно было встретить других людей.

Для Криса Кэррола настоящим домом служили дремучий лес, пустынная саванна или бездорожные трясины, и он горько сожалел о том, что несколько дней ежегодно приходилось ему проводить среди тех, для кого удовольствие — чужое общество.

И он всегда радостно встречал день, когда мог взять ружье, повесить на плечо сумку для добычи и снова начать свои одинокие странствия.

Когда Уоррен привел в его лачугу раненого индейца, старый охотник принял на себя ответственность и с готовностью занялся лечением.

Нелати был ему знаком, и Крис Кэррол всегда старался быть другом краснокожих.

— Ну, конечно, — сказал он в ответ на объяснения Уоррена, — я понимаю, что ты не можешь отвести краснокожего в дом губернатора. Старый папочка не скажет «нет», но выглядеть будет очень недовольным. На этот раз ты не допустил ошибки, Уоррен; и больше я ничего не скажу. Оставь парня мне. У него здоровый организм, и через день-другой ему станет лучше. Он ведь живет правильной жизнью, не то что люди, которые болеют, потому что спят на мягких постелях, сидят у теплых печек, как будто им недостаточно постели из сухих листьев и костра.

Целебное искусство Кэррола походило на чудо. Он составлял и применял лекарства по неписаным рецептам и использовал при этом самые необычные материалы. И не только травы и корни, но также различную почву и глину.

Несколько дней такого лесного врачевания произвели чудесную перемену в состоянии Нелати; и к концу первой недели он мог уже сидеть у задней двери хижины охотника и греться на солнце.

Кэррол, охваченный более сильной лихорадкой, чем его пациент, — лихорадкой нетерпения, — радовался этому.