Братья Витальеры   ::   Бредель Вилли

Да, да, те, кто так себя называют, должны бы быть порядочными людьми. А они?.. Ричард, король Англии, тоже называл себя христианином, мой мальчик. Рыцари называли его Львиным Сердцем [6] , а надо бы называть тигриным. Он тоже побывал в «святых землях» и однажды уничтожил три тысячи пленных сарацин [7] … У его противника, язычника, султана Саладина [8] , была в тысячу раз более благородная душа, чем у этого Львиного Сердца или у любого другого титулованного рыцаря креста… Нет, не по словам судят о людях, а по делам их.

Но особенно поразило Клауса то, что Йозефус, оказывается, много лет тому назад был нищенствующим монахом.

Клаус услышал от него об «апостольских братьях» [9] , которые отвергали жизненные блага и удовольствия, не имели ни домов, ни имущества, ходили по земле, проповедуя христианские истины, и жили подаянием. «Они были непримиримыми врагами папства, — рассказывал Йозефус, — считали, что именно папство отступает от истин христианского учения».

Клаус услышал от Йозефуса о мужественном борце Арнольде Брешианском [10] : самоотверженный защитник правды и справедливости, он погиб на костре. Юношу поразила судьба богатого торговца из Пармы Герардо Сегарелли [11] : тот роздал своё имущество бедным и, став беднейшим из бедных, жил в ужасной нищете. Герардо тоже был сожжён негодяями, которые, называя себя христианами, искали только власти и богатства. Кто был не с ними, тех они называли еретиками, а преследование и уничтожение еретиков объявили богоугодным делом.

Да, о еретиках Клаусу слышать уже приходилось. Все боялись еретиков, и каждый опасался, как бы его самого не назвали еретиком. И он украдкой поглядывал на старого Йозефуса, который откровенно выступал против властей, совершенно не скрывая, что он еретик. С какой любовью и восхищением говорил он о фра Дольчино [12] — сыне священника — и о монахине Маргарите из Тренто [13] , которые подняли восстание против папского владычества и руководили героической борьбой в далёком городе Каркассоне [14] и на Монте Цебелло [15] . И хотя они были мужественными борцами, готовыми пожертвовать собой, несправедливость, подлость и ложь все же одерживали верх.

Старик замолчал.

Солнце уже давно было у них за спиной. Они зашагали быстрее, потому что впереди был лес, который они хотели миновать до наступления темноты.

И вдруг Клаус спросил:

— Люди добрые или злые, Йозефус?

Старый коробейник ответил не сразу, некоторое время он задумчиво смотрел прямо перед собой, потом произнес:

— Одни — злы, другие — глупы. Плохие? Да, все они плохие.

— Это неправда! — возмущённо крикнул юноша.

— И все же это так. Звери они, звери глупые и звери злые. Можешь не верить мне, да только рано или поздно сам убедишься в этом.

— А вы? Вы — тоже плохой человек? — вызывающе спросил Клаус.

— Да, тоже, — ответил старик и, ещё и ещё раз подтверждая это, повторял: — Тоже… тоже!

Раздражение и злость Клауса пропали, он со страхом теперь смотрел на своего спутника. А тот больше не обращал внимания на юношу; пристально глядя перед собой, он с ожесточённым упорством быстро шагал вперёд, вытянув шею и сгибаясь под тяжестью своего короба.

… Подойдя к городу, они расстались.

В Висмаре был базарный день. Изумлённый Клаус ходил по улочкам, любовался добротными, красивыми, плотно прижавшимися друг к другу домами, величественными кирхами, но больше всего — огромными кораблями в гавани. Все вокруг суетились, что-то делали. На большую коггу [16] , на главной мачте которой развевался яркий флаг, грузчики таскали тяжёлые мешки. Потеряв дар речи от удивления, Клаус некоторое время следил, сколько же таких мешков может поместиться в чреве корабля?! Но в трюмы грузили все новые и новые мешки.