Черный мустангер   ::   Рид Майн

Но в то же время это было в высшей степени необычное, если не единственное, явление для той местности, где остановился караван. Белые верхи фургонов в первый раз приходилось видеть на зеленом фоне леса, носившего название техасского «Кросс-Тимберса», причем доказательством того, что эмигранты прибыли сюда из южных штатов, служили не только кучера и погонщики-негры, но и смуглые лица людей, гнавших за караваном рогатый скот и овец.

Если бы кто-нибудь приподнял белую занавеску верха у переднего фургона, то увидел бы, что в нем сидят женщины с лицами самых разнообразных оттенков, начиная с бледно-желтого и кончая совсем черным; вместе с ними тут же ютились и дети, без которых почти никогда не приходится видеть эмигрантских караванов. В следовавшем за вторым фургоном экипаже сидели две красивые «бледнолицые» молодые девушки, по манерам которых видно было, что они получили хорошее воспитание. Из двух всадников, ехавших возле этого экипажа, один был такого же высокого роста и такого же могучего сложения, как и полковник, но и по лицу его и по манерам видно было, что он принадлежит к более низкому классу общества. Другой всадник был совсем еще юноша, самое большее двадцати лет. Черты его лица имели сходство с начальником каравана, в чем, впрочем, не было ничего необыкновенного, так как юноша приходился племянником полковнику. Из двух молодых девушек, сидевших отдельно в карете, одна была дочь полковника Теннесси Магоффин, а другая ее двоюродная сестра Луизиана. Такие имена должны странно звучать для европейского уха; но в юго-западных и в юго-восточных штатах существует обычай давать дочерям имена тех штатов, где они родились. Этим же объясняются и такие имена, как Каролина, Виргиния и даже Флорида.

Полковник Магоффин сам был уроженцем штата Теннесси, куда отец его прибыл вместе с Аардингом, Робертсоном и Брэдфордом и как истинный патриот считал себя обязанным дать имя Теннесси своей дочери, превратившейся в красивую молодую девушку с белокурыми волосами. Его племянник и племянница были детьми его сестры, которая вышла замуж за уроженца одного из самых отдаленных южных штатов и переселилась с мужем в Луизиану. Это объясняет, почему юная креолка, Луизиана Дюпрэ, приходившаяся Теннесси Магоффин двоюродной сестрой, отличалась от нее более тонкими чертами матово-смуглого лица.

Место, где остановился по приказанию полковника караван эмигрантов, представляло из себя равнину, отлого спускавшуюся к югу. Место это казалось скорее садом или частью парка, чем некультивированным клочком необъятной прерии, случайно обратившим на себя внимание красотою местоположения. Недалеко отсюда виднелись группы высокоствольных деревьев, которые стояли, точно часовые, предупреждавшие путешественников, что за ними их ждут необъятные девственные леса и что эта прерия с ее высокой зеленой травой, волнующейся точно море, не более, как прелюдия.

— Мне это место очень нравится, — сказал полковник, как только остановились фургоны, — и я не вижу необходимости ехать дальше… Я даже не думаю, чтобы мы могли найти где-нибудь другое местечко, которое находилось бы в лучших условиях и больше радовало бы глаз, чем это… Что вы скажете, мистер Стротер? Вы согласны со мной?

— Разумеется, полковник, я не только согласен с вами, но я и сам так думал, — отвечал Стротер, который был не кто иной, как рослый всадник в простом костюме из домотканной материи цвета красной меди, вооруженный длинным шестифутовым ружьем, которое он держал на левом плече.

Затем он подъехал ближе к полковнику Магоффину и авторитетным тоном прибавил:

— Я тоже не думаю, чтобы можно было найти что-нибудь лучшее. Тут как раз рядом течет река, которая даст сколько угодно воды и для нас, и для скота, а прерия покрыта такой чудной густой травой.