Червонная Русь :: Дворецкая Елизавета
Страница: 182 из 182 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕСпит зрачковая душа 03.09.10 - 00:27 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Перед смертью все князья и княгини постригались в монашество, то есть получали новое, монашеское, имя, и женщина вносилась в церковные поминальные списки как Евдокия, хотя крещена была Еленой, а звалась всю жизнь Градиславой. Есть только один случай, когда факт рождения и наречения девочки подробно освещен. У Татищева под 1198 г. сказано: «Того же года родилась Ростиславу Рюриковичу дочь, и нарекли ея во имя бабкино Ефросиния, или Радость, а прозвание Смарагд. И бысть в Киеве и Вышгороде радость великая. И приехал Мстислав Мстиславич и тетка ея Предслава, взяв ея, повезли к деду и к себе. И тако Радость возпитана была на горах в Киеве». Видимо, новорожденную крестили Ефросиньей, в качестве княжеского дали ей весьма оригинальное по тем временам имя Смарагд (от греческого слова, обозначающего зеленый самоцвет, другая форма того же имени – Эсмеральда!). Радость – перевод имени Ефросинья с греческого – у девочки стало третьим, тоже самостоятельным именем, и ее же тот же Татищев еще называет Маргаритой. Поистине, у любимого ребенка много имен! Но вся эта запутанная ситуация стала нам известна только благодаря «радости великой», которую вызвало рождение дочери Ростислава Рюриковича в подвластных ему землях. Обычно о княжеских дочерях упоминают только в связи с замужеством, второй раз – со смертью.
Другое соображение о причинах более широкой распространенности женских христианских имен основано исключительно на женской интуиции. Ведь это для нас имена Ефросинья, Аграфена или Феодосия – нечто устаревшее и нелепое. Для женщин XI—XII вв. они, наоборот, были новыми, оригинальными и привлекательными. К этому времени общественное сознание попривыкло к христианству, крещение перестали воспринимать как измену богам и предкам, а греческие имена, вероятно, вошли в моду. Свои династические имена девушки княжеских семей воспринимали чуть ли не как должность, а крестильные – как нечто личное, поэтому в быту предпочитали именно их. У князей-мужчин, более скованных своей общественной ролью, династические имена держались дольше. В простонародье, как показывают те же новгородские грамоты и летописи, женщины тоже чаще именовались по отцу (типа Песковна) или по мужу (Полюдова, Завидова, Неберешина, в смысле – жена), но были у них и свои «собственные» имена (прозвища) типа Носатка или Сестрата. Но по женщинам из прочих, некняжеских, общественных слоев мы имеем так мало данных, что ничего больше, кроме самого факта существования у них личных имен (и это некоторыми отрицается!), сказать и нельзя. Единственная достоверно жившая женщина из некняжеских слоев – Малуша-ключница, мать Владимира Святославича. И ее имя – единственное дошедшее до нас имя из нединастических и славянских (Прекраса и Умила, я боюсь, являются плодами творчества русских романтиков начала XIX в. Уж слишком они напоминают имена персонажей романтических пьес типа «Услад и Всемила»). Однако при недостатке данных на помощь можно призвать логику жизни. Допустим, в семье мужа женщину могли именовать по отчеству (Песковна), в городе – по мужу (Полюдова), но если у отца было пять незамужних дочерей в доме, он как-то их называл! Так что нет никаких оснований отрицать, что при рождении девочка получала имя, как и мальчик, а потом оно могло меняться на прозвище, заслуженное ее личными качествами, опять же как у мальчика. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|