ДАртаньян в Бастилии   ::   Харин Николай

– Заточить в Бастилию, чтобы в ней и издох!

Отсюда следует, что кардинал порядочно досадил маршалу.

– Право, вы несете вздор, господа! – вскричал Монморанси. – Вздор! Ришелье погубил Шале, Орнано, приора Вандомского! Он отправил на эшафот Бувиля. По его приказу казнен Франциск де Росмадек, граф де Шапель! Он убийца, господа, и щадить его нечего! Я говорю – кровь за кровь: кардиналу – снести голову с плеч!

– Браво, герцог! – возбужденно отвечала Мария Медичи. – Я никогда не сомневалась в вашей решимости идти до конца. И я разделяю ваше мнение.

Тут королева-мать повернулась к дю Трамбле. Взгляд ее не предвещал ничего хорошего.

– А знаете, герцог, почему де Гиз так милосерден к кардиналу?

При этих словах королевы-матери де Гиз сделал легкое движение, собираясь что-то сказать, но Мария Медичи властным жестом остановила его.

– Не надо оправданий! Я прекрасно знаю все, что вы можете сказать, герцог де Гиз. Послушайте лучше меня.

Де Гиз ответил легким поклоном и сложил руки на груди.

Дю Трамбле, изо всех сил старался казаться спокойным.

– Как вы думаете, Генрих, кто из нас в наиболее двусмысленном положении? – все с той же недоброй усмешкой спросила королева-мать, снова поворачиваясь к Монморанси.

– Очевидно, ваше величество имеет в виду себя, – почтительно отвечал герцог.

– Отнюдь! Вовсе нет, мой благородный и бесхитростный Монморанси! Разве это у меня есть старший брат, который в монашестве зовется отец Жозеф?! Который вхож к нему днем и ночью?! Подобную привилегию имеют еще только двое: Комбалле и Марион де Лорм, но они ведь не мужчины, – ядовито продолжала Мария Медичи. – И разве это я так упорно отмалчивалась, стоя в углу все это время, пока вы, господа, произносили все эти речи, от которых, я уверена, у господина кардинала сейчас случился приступ подагры?!

Все взгляды обратились на дю Трамбле. Он заметно побледнел.

– Ваше величество, вы несправедливы ко мне!

– Разве сказанное мной не соответствует действительности?

– Нет, все правда.

– Вот видите!

– Но ведь это никак не подтверждает мою нелояльность.

– Но к не доказывает обратного.

– Вы лишаете меня своего доверия! Только оттого, что Франсуа близок к кардиналу?! В таком случае, ваше величество, я прошу вас принять во внимание, что я не виделся с ним вот уже полгода и отношения у нас далеко не родственные.

– Откуда же это знать де Гизу! Вот он и принимает меры предосторожности, при этом искоса посматривая на вас, любезный дю Трамбле. Однако вы меня недооцениваете, господа! Я предвидела сегодняшнюю ситуацию. С сожалением сознавая, что здоровье Людовика всегда оставляло желать лучшего, я предчувствовала, что король не оставит наследника, уходя в мир иной. Поэтому я написала Филиппу Испанскому, с тем чтобы узнать его мнение о возможном браке бывшей супруги моего старшего сына, если она овдовеет, с младшим моим сыном – герцогом Орлеанским. Испанский кабинет не скрывает своего удовлетворения таким поворотом событий. Разумеется, при условии, что Ришелье будет тотчас удален. Я пообещала, что он исчезнет из политики. Как видите, господа, кардиналу недолго осталось тиранить Францию.

– Хвала провидению! – горячо воскликнул Генрих Монморанси. – Только одно не устраивает меня в словах вашего величества.

– Что именно, герцог?

– Вы сказали – «исчезнет из политики». Он должен исчезнуть, не только из политики. Он должен исчезнуть вовсе!

– Благодарю за напоминание, герцог, – улыбнулась Мария Медичи. – Королю Испании незачем знать подробности.

Наступило молчание.

– Вы видите, дорогой де Гиз, что вам не следует опасаться господина дю Трамбле. Хоть он и имеет такого брата, все же чутье придворного его никогда не подводило.