Дикая Африка   ::   Шомбургк Ганс

Зулусы говорят, что чересчур жадного человека, не вознаградившего хитрую птичку, ждет неминуемая кара: в следующий раз оскорбленный медовед приведет его к логову леопарда или к притаившейся в траве черной мамбе. Надо сказать, что эту историю я слышал только от зулусов – в других районах Африки она или неизвестна, или считается вымыслом.

Меж двумя рукавами реки Умфолози – Белым и Черным – лежит обширный район, объявленный заповедником. Но мне удалось получить разрешение на охоту – с условием добычи не больше двух голов каждого вида антилоп. Моим проводником стал один из старых воинов Кетчвайо – щуплый, маленький, сморщенный человек. Он резко отличался от рослых, хорошо сложенных зулусов, хотя и говорил на их языке. Я думаю, что он был бушменом. Вдоль берегов Умфолози тянутся густейшие кустарниковые заросли. Проникнуть в эту чащу – дело совершенно немыслимое, и приходилось ограничиваться скрадыванием дичи по утрам, на водопое, или перед заходом солнца, когда травоядные покидают свои лесные укрытия и выходят пастись.

Животный мир этой части Зулуленда довольно богат. Здесь бродили большие стада водяных козлов и гну, нередко с равнин прибегали к реке табуны зебр. Встречались и буйволы. Раньше их было значительно больше, но именно эти могучие звери в максимальной степени пострадали от эпидемии чумы, выкосившей 80% стад. Во многих местах берега реки густо устилали черепа буйволов – сюда, к воде из последних сил сходились несчастные животные и умирали одно за другим, на радость грифам.

Хищники представлены несколькими видами мелких кошек, леопардами, гиенами и дикими собаками. Львы на Умфолози почти не встречаются.

Из крупных животных здесь можно было встретить бегемота – они обитали в многочисленных заболоченных прудах вдоль берегов – и оба вида носорогов: белого – великого Мкубо зулусского эпоса – и черного – бедьяна; последний отличается более сварливым нравом и, несмотря на меньшие размеры, гораздо опаснее своего собрата, который никогда не нападает на человека, не будучи раненным.

Охотничьи законы в Родезии соблюдаются весьма строго, и, невзирая на большой соблазн, я воздерживался от охоты на толстокожих, стараясь держаться от них подальше, а это не всегда легко. Довольно типичен, например, следующий случай. Как-то раз на Умфолози прибыли два норвежских зоолога, занимавшихся сбором коллекций – птиц, рептилий и бабочек – для музея в Осло. Работа была уже почти закончена, и ученые собирались в обратный путь. Но в одно прекрасное утро их палатка чем-то не понравилась носорогу, и никогда не рассуждающий бедьяна, нагнув голову, помчался на врага. К счастью, оба зоолога находились снаружи. Теперь им оставалось лишь наблюдать, как рассвирепевший зверь крушит и топчет плоды их многомесячного труда. Не выдержав, один из норвежцев выстрелил, и прицел оказался настолько верен, что носорог был убит наповал. В результате ученых оштрафовали на 100 фунтов, несмотря на то, что выстрел был произведен с целью самообороны от неспровоцированного нападения.

Однажды меня разбудил громкий хриплый рев, раздавшийся в зарослях неподалеку от лагеря. Я решил, что в наши края каким-то чудом затесался лев, схватил винтовку и поспешил в направлении звуков. Прежде, чем мне удалось пробраться сквозь колючие кусты, все смолкло. Через несколько минут тропинка вывела на небольшую поляну, и в этот момент проводник, находившийся в двух шагах впереди меня, внезапно отпрыгнул в сторону с отчаянным криком: «Ньяти!» Не зная, что обозначает слово «ньяти», я растерянно озирался, и тут в пятидесяти шагах, ломая ветки, показался буйвол. Опущенная голова и покрытая пеной морда не оставляли сомнений в серьезности его намерений.