Дневник путешествия в Европу и Левант   ::   Мелвилл Герман

Округлый Атос.

Для каждого из двух гаремов воздвигли палатки. Приставили часовых. Красивый пожилой эффенди, раненный при Синопе. Несколько прелестных женщин. Носят «ашмак». Очень ленивы.

Среда 10 декабря.

Поднялся рано. Чудесное утро. Оказались мористее Лемноса — острова в Эгейском море. Прошли севернее — между ним и Имбросом. Около 11 часов вошли в Гелеспонт. Легкий северный ветерок. Ясно и тепло. На азиатском и европейском берегах новые крепости note 6 . Оба континента почти не отличаются друг от друга. Азия выглядит более потасканной — словно уволенной на пенсию. Берега слегка холмистые. Преобладающая краска — мягкая желтизна. Разошлись с многочисленными судами, под всеми парусами спускавшимися вниз по проливу с легким попутным ветром. В их числе турецкий паровой фрегат. Прошли новую крепость у Дарданелл. Мыс Нагара. Мысы Сестос и Абидос. Неплохой заплыв для Леандра и Байрона note 7 . Затем Галлиполи — как раз в том месте, где во время войны впервые высадились французы и англичане.

При входе в Мраморное море были встречены густым туманом. Однако он вскоре рассеялся, но остались лишь отдельные полосы мглы. Погода изменилась. В общем все путешествие вверх по Гелеспонту оказалось приятным. Тем не менее я не испытал особого энтузиазма, хотя мы и прошли мимо того места, где Ксеркс воздвигал мосты, устье Граникуса и т. д. Все же, думалось мне, султан владеет величественными подступами к столице. Прихожие составлены из морей, озер, коридоров и великолепных проливов.

8.30 вечера. Завтра утром должен подняться своевременно, для того чтобы созерцать Константинополь таким, каков он есть, и определить, насколько долго я задержусь в нем. Мыс Н. Б. Капитан Тейт еще не рассчитал валюту в пиастрах.

Вторник 11 декабря.

В течение всей ночи густой туман. Плыли очень медленно, звонили в колокол. Не дожидаясь рассвета, стали на якорь в Мраморном море, по расчетам капитана, милях в двух-трех от Константинополя. Сутки нас продержал туман. Очень густой, сырой и промозглый. Ужасно неприятно для турок и их гаремов, особенно когда те оказались залитыми водой во время приборки палубы. Женщины продрогли и, сбросив чадры, спустились вниз погреться у огня. Вокруг нас стоят на якоре невидимые пароходы. Слышны только тревожные вскрикивания сирен и удары в колокол. С наступлением ночи услышал лай константинопольских собак и колокольный звон. Пожилой турок (ветеран Синопа). Я сказал ему: «Дело дрянь». «Все в руках господа», — ответил он и раскурил свою трубку с видом благочестивого смирения.

Пятница 12 декабря.

Приблизительно к полудню, под легким бризом, туман начал медленно подаваться. Наконец, вокруг прояснилось, и мы увидели, что находимся, словно по волшебству, посреди Принцевых островов и, как предполагалось, в окружении десятков пароходов. Будь проклята слепота. Забыл упомянуть, что во время тумана к нашему борту подошли несколько мелких суденышек, привлеченных ударами колокола. Они заблудились в тумане. То были местные лодки. Одной из них управлял мальчик, который привязался к нашей корме и улегся спать, погрузившись в туман. Любопытный восточный образчик мальчишки-газетчика. Самообладание и непринужденность в общении.

Появление Константинополя со стороны моря описывается как нечто великолепное. Почитайте «Анастасиус». Однако в книге нет того, что я увидел. Туман приподнялся только над окраинами города, расположенными на полуострове, оставляя возвышенную, как бы коронную часть города завернутой в пелену. Я сумел рассмотреть основание стены святой Софии, но сам купол оставался невидимым. В его словно застенчивом появлении было что-то вроде кокетства, оставляющего место для игры воображения, придающего сцене более возвышенный смысл.