Драма в Индии   ::   дю Террайль Понсон

— Спасены! — вскричал вдруг Джон Гэппер, у которого струилась кровь по лицу и телу.

Вдруг, среди общего хаоса, раздался приказ на каком-то мистическом языке, по которому все индийцы бросились в воду и вплавь достигли своих пирог.

Около двенадцати человек индийцев лежали на полу ранеными, вперемешку с англичанами.

Когда фрегат подошел к нам, лодки были уже далеко.

Из двадцати матросов английского брига осталось в живых только десять, в том числе Надир и я. Капитан судна был тяжело ранен, и место его занял подшкипер. Подшкипер был моего роста, он ходил всегда в дождевике и голову накрывал капюшоном.

Из наших на корабле остались: я, Надир и индиец Синги.

Ночью, когда все спали, я отправился с Синги в каюту подшкипера и, ухватив его за горло, запретил ему кричать.

Затем я, вымыв лицо и переодевшись в его костюм, хотел отправиться на палубу, оставив Синги караулить подшкипера, но я боялся, что подшкипер будет кричать, и Синги убьет его. Я дал клятву не проливать чужой крови. Я сначала хотел его уговорить, но он не соглашался. Тогда я бросил его в воду, будучи уверен, что корабль догнать он не сможет, а берега достигнет наверняка, затем я спустил Синги в вощу. Он должен был предупредить индийцев, что корабль сядет на мель и разобьется и чтобы они прибыли к нам на помощь.

Что же касается человека, упавшего в море, то все думали, что это я.

Я же принял команду кораблем и поставил Надира на руле, прежний же рулевой отправился спокойно спать. Мы с Надиром были полными хозяевами на корабле.

Через два часа мы увидели огонь, который был условным сигналом Синги.

Мы направились к огню. Теперь беспокоила меня только мысль о ребенке, который спал в каюте вместе с Типо-Руно.

Нам до мели оставалось только несколько часов. В это время вышел Типо-Руно и , подойдя ко мне, стал закуривать сигару.

Свет от огня упал мне на лицо, и он вскрикнул.

Он узнал меня.

Волны заглушили крик Типо-Руно, я же, схватив его за горло, проговорил:

— Если будешь кричать, я убью тебя на месте. В это время подошел ко мне Надир.

— Возьми ребенка и бросайся в море, корабль сейчас погибнет, — сказал я ему.

Через две минуты я услышал шум воды — это Надир исполнил мое приказание. «Теперь мне ничто не помешает убить Типо-Руно», — подумал я. Но только я хотел нанести удар, как две сильные руки остановили меня. То был Джон Гэппер.

Он сразу понял опасность и закричал:

— Измена! Измена! — И, подбежав к рулю, повернул его на другое направление.

На крик капитана прибежали два матроса и кинулись на меня, я ранил одного из них и хотел броситься в море, но матрос загородил мне дорогу. Тогда я побежал в каюту капитана и заперся там. Раненый матрос, Типо-Руно и еще несколько человек бросились за мной.

— Ломайте двери. Смерть изменнику! — кричал Типо. В каюте я нашел бочонок с порохом и револьвер.

— Если вы сломаете дверь, я взорву корабль! — ответил я».

На этом месте кончалась рукопись Рокамболя. Мармузэ читал рукопись часов шесть или восемь, а затем задал себе вопросы:

— Как Рокамболь бежал с корабля? Нашел ли он Надира и сына раджи? Зачем Рокамболю прекрасная садовница?

Все это для Мармузэ осталось тайной.

— Верно, вам господин лично сообщит продолжение, — сказал Милон Мармузэ. — Где его найти, это мы узнаем завтра, — прибавил он.

— Ну так пойдем, подышим свежим воздухом, — проговорил Мармузэ. — Стены этого подземелья давят меня.

— Идемте, — сказал Милон. И они вышли.

Неделю спустя Мармузэ и Милон были уже в Лондоне.

Мармузэ был одет джентльменом, Милон выдавал себя за его камердинера, они остановились в гостинице, в которой им велел остановиться Рокамболь.

Но Рокамболь не приходил.

Вечером Мармузг оделся и отправился в театр, в надежде найти там его.

В театре давали оперу «Фенелла».