Дважды не живут   ::   Тучков Владимир

Хотя лучше, конечно, больше.

– Ну а что по этому поводу говорил вождь международного пролетариата?

– Мне про него не только ни один отчим спьяну не рассказывал, но я его даже и в школе не проходила. Это ты у нас – аксакал, а я – девушка, не отравленная большевистской идеологией. Так что же он говорил? И уж не тебе ли? Уж не ходили ли вы с ним вместе по девочкам?

– Во-во! – откликнулся Танцор из кухни, куда он ушел, поняв, что с сексом придется повременить. – Помню, подошел Ильич ко мне в питерском борделе, что на Сенной, и говорит, лукаво прищурившись и фирменно картавя: «Танцог, догогой, повегте мне, стагику, лучше меньше, да лучше!»

– Хрен-то! Лучше больше и лучше! А иначе это половой саботаж! Я слыхала, за саботаж Хрущев в своей Чека к стенке ставил! Так или не так, дорогой? Подкинь-ка мне еще бутербродов, у меня процесс идет.

Танцор начал строгать хлеб, колбасу, сыр, перец, маринованные огурцы, поливать получившиеся конструкции соусом и заворачивать в салатные листы. Прикинул на глазок свой кулинарный шедевр – пролезет или нет? Должен пролезть, рот у Стрелки был хороший. Большой.

Из комнаты раздалось:

– Bay! Давай сюда скорей! Кажется, я его поимела!

– Кого – Хрущева или Владимира Ильича?

– Все, шутки в сторону. Давай бутерброды. Танцор подошел к компьютеру. На мониторе висела все та же абракадабра. Однако Стрелка открыла еще одно окошко, вордовское, и вписывала туда что-то, заглядывая то в дискетную информацию, то в какую-то толстенную книгу.

– Смотри, – начала объяснять она свое открытие, – видишь, в пятой колонке на трех последних позициях стоят одинаковые символы: «орq». Запоминаем это и идем дальше. Теперь внимательно изучаем шесть первых столбцов и замечаем, что в них стоят не все латинские буквы. А только с «о» до «у». Нет первых четырнадцати и последней «z». Итого: нет пятнадцати.

– Ну и что из этого следует? – спросил Танцор, дожевывая Стрелкин бутерброд. – Нельзя ли покороче, Холмс?

– Заткнись и слушай, если умишком не вышел. И еще следует обратить внимание на «о», которая как бы ненастоящая, потому что стоит четко на одной позиции и нигде больше не встречается. Значит, к пятнадцати прибавляем одну приблудную и получаем шестнадцать. Сколько букв в английском алфавите? Ну, Танцор, блесни-ка эрудицией.

– Сейчас – не знаю. А когда учился, двадцать шесть было.

– Правильно, Ватсон! Из двадцати шести вычитаем шестнадцать и получаем десять. А десять – это, как известно, число пальцев на руке и цифр в десятичной системе.

– Девять, – тупо возразил Танцор. – Один, два, три, четыре, пять…

– Сюда еще ноль надо прибавить, Митрофанушка! Значит, этими буквами зашифрованы цифры. А теперь берем Аськину таблицу…

– Чью-чью?

– Аськину. Это такая таблица компьютерных символов, ASCII называется. И смотрим, что у цифр в старшем полубайте стоит троечка. А у латинских букв четверка и пятерка для прописных. И шестерка и семерка для маленьких. Как видим, все встречающиеся в файле маленькие буквы имеют в полубайте семерку. Если ее заменить на тройку, то есть вычесть из семерки четверку, то и получаются цифры с нуля до девяти. Смотри, что выходит.

И Стрелка показала ему в вордовском окошке расшифрованную первую строку:

5 476 9840 8 679 6458 12/01 9045 6)+4/2!"!3(%6

– А что это за косая черта в пятой колонке, как она получилась? – недоверчиво спросил Танцор. – И что делать с этой ахинеей на хвосте?

– Черта – это элементарно, Ватсон. Буква «о» имеет код 6F. Из шестерки опять вычитаем четверку и получаем 2F. А это по Аськиной таблице код косой черты. А с хвостом мы проделаем обратную манипуляцию. К старшему полубайту этих значков и цифр прибавим ту же самую четверку. И получаем буквы, но не десять, а все двадцать шесть.