Двуликий Янус   ::   Наумов Яков Наумович

Ему, коренному москвичу, куда как легче было собрать сведения, чем Скворецкому, скверно знавшему Москву и плохо ориентировавшемуся не только в хитросплетениях московских улиц и переулков, но даже в их названиях.

Горюнов появился в наркомате только к двенадцати ночи.

Как оказалось, Гитаев и Малявкин действительно до начала войны проживали в Москве. И тот и другой были призваны в армию в июле 1941 года и ушли на фронт. Горюнову удалось выяснить некоторые подробности из биографий того и другого, установить кое-кого из их знакомых и даже раздобыть фотокарточки Гитаева и Малявкина. Последнее было весьма существенно: теперь представлялась возможность выяснить, являются ли старшие лейтенанты Гитаев и Малявкин, посещавшие склад, москвичами Гитаевым и Малявкиным, сражавшимися в рядах Советской Армии, или, используя их документы (в подлинности которых Скворецкий теперь, не ожидая заключения экспертизы, не сомневался), действовал кто-то другой.

Судя по тем сведениям, которые удалось раздобыть Горюнову, Матвей Александрович Гитаев, 1915 года рождения, проживал в Москве вместе с матерью в одном из приарбатских переулков. Мать работала аккомпаниатором, в настоящее время в составе гастрольной бригады находилась на фронте. Отец Гитаева умер еще задолго до начала войны.

Матвей Гитаев, по окончании средней школы, учился в Московском институте народного хозяйства имени Плеханова, последние годы перед войной работал товароведом в системе одного из московских торгов.

В военкомате, где призывался Гитаев, Горюнов обнаружил его заявление. Оно было подано 22 июня 1941 года, в первый день войны, и носило самый патриотический характер — каждое слово свидетельствовало о том, что автор заявления рвется на фронт.

Сразу после призыва Матвей Гитаев был направлен на краткосрочные курсы среднего командного состава (он имел воинское звание лейтенанта запаса) и вскоре оказался в рядах действующей армии. На этом след Гитаева терялся.

Борис Малявкин был на пять лет моложе Гитаева. Война застала его студентом второго курса Московской государственной консерватории. Как и Гитаев, он в первый же день войны сам явился в военкомат и также был направлен на краткосрочные курсы, однако не на те, что Гитаев. О дальнейшей судьбе Малявкина также выяснить ничего не удалось. В отличие от Гитаева, беспартийного, Борис Малявкин был комсомольцем.

Мать Бориса была по профессии техником-чертежником, работала в конструкторском бюро одного небольшого завода. С октября 1941 года находилась в эвакуации. Отец Малявкина, как и Гитаева, умер. Был он по специальности физиком, работал в одном из научно-исследовательских институтов.

Располагая адресами Гитаева и Малявкина, Горюнов решил побывать в домах, где они жили до войны, порасспросить соседей. Начал он с Гитаева, благо квартира тоже была ближе к военкомату, откуда Виктор Иванович начал свой розыск. Родственники же, друзья, знакомые Гитаева интересовали Горюнова ничуть не меньше, чем связи Малявкина.

Как знать, может, как раз у кого-нибудь из близких Гитаева и скрывались оба преступника все то время, пока находились в Москве? Может, у кого из них и сейчас прячется Борис Малявкин?

Однако Виктору Ивановичу не повезло: дом, в котором семья Гитаевых проживала до войны, был разбомблен; искать же, кто из бывших соседей Гитаевых куда переехал, — дело долгое. Хочешь не хочешь, а приходилось отложить.

Горюнов отправился по адресу Малявкина. Там все сложилось иначе: дом был на месте и собеседники нашлись. Как оказалось, Малявкины занимали до войны комнату в большой, многонаселенной квартире. В таких квартирах соседи обычно знают всё друг о друге. Правда, из постоянных жильцов сейчас мало кто оставался на месте: кто ушел на фронт, кто эвакуировался.