Джек Абсолют   ::   Хамфрис Крис

Насколько знал Джек, у его спутника в их комнатах в «Сен-Жиле» осталась пара превосходных, подбитых овчиной башмаков. Однако Ате никогда не упустил бы случая продемонстрировать полнейшее превосходство индейца-ирокеза над бледнолицыми во всем, что касается стойкости и выносливости. Вероятно, он и вовсе остался бы обнаженным, не предупреди его Джек о том, что на месте поединка могут присутствовать леди. Имея это в виду, индеец натянул отделанные бисером и бахромой плотные штаны из шкуры молодого оленя и безрукавку из китайского шелка, оставлявшую открытой его широченную грудь, бугрящуюся могучими мышцами и разукрашенную татуировкой. На его почти обнаженные плечи волнами ниспадали черные, как ночь, волосы.

Один лишь взгляд на индейца заставил Джека поежиться и плотнее запахнуть плащ.

— Шесть дуэлей, Атедавенет. Наверняка ты помнишь. Включая и поединок с тобой.

— О, — Ате повернулся, и его темные глаза вспыхнули, — ты считаешь дуэлью поединок с «дикарем»? Я польщен.

Индеец отвесил самый ничтожный из возможных поклонов. Ирокезский язык как будто нарочно был создан для иронии. Джек выпил сегодня слишком много коньяку (его первая ошибка за сегодняшний вечер) и для состязания в остроумии явно не годился. Поэтому он снова перешел на английский:

— В чем дело, Ате? Тебя вновь посетила тоска по дому?

— Не то чтобы тоска, брат... Я вот о чем подумал: если этот юный храбрец тебя убьет, что весьма вероятно, поскольку он вдвое тебя моложе и выглядит вдвое бойчее, то как я оплачу мое возвращение через большую воду в родные края?

— Не переживай из-за этого, брат. Наш здешний друг даст тебе денег. Это самое малое, что он может сделать. В конце концов, он в долгу передо мной, не так ли, Шерри?

Последняя фраза была брошена через плечо джентльмену, который, как и положено по дуэльному кодексу, выступал в качестве его первого секунданта. Темноволосый молодой человек старался не отставать от своих более рослых спутников; лицо его приобретало попеременно то зеленоватый оттенок, то бледно-желтый. Накануне вечером Ричард Бринсли Шеридан выпил еще больше коньяку, чем Джек.

— А, деньги, Джек, да. С ними всегда возникают маленькие затруднения.

Хотя Шеридан покинул Ирландию еще мальчиком, в его речи, особенно в напряженные моменты, слышался легкий ирландский акцент.

— Но сегодня ты, несомненно, победишь, так что ни в каких деньгах надобности не возникнет. Пока мы тащимся по снегу, может быть, ты с твоим дивным другом поговоришь еще немного на том удивительном языке? Я, конечно, ни слова не понимаю, но не могу не восхищаться столь изысканным звучанием.

Джек вытащил из кармана большой, не слишком чистый полотняный платок и, звучно высморкавшись, сказал:

— Будь осторожен, Ате! Тебе ничего не стоит угодить в одну из его пьес. А мы все знаем, чем это чревато.

Драматург протер краем плаща лоб, вспотевший несмотря на холод, и проворчал в ответ:

— Ну сколько, скажи на милость, я еще должен извиняться? Сказано же было: все считали тебя умершим, вот я и решил использовать твое ублажающее слух имя. Не пропадать же попусту такому добру!

— Ну что ж, не исключено, что очень скоро я умру по-настоящему. Тогда наконец муки совести оставят тебя, да и извиняться больше не придется, — пробормотал Джек.

Впереди, за завесой деревьев, угадывалось движение.

«Если народу набежит чересчур много, — подумал он, — то, может быть, шумное сборище привлечет внимание какого-нибудь караула, который явится сюда, чтобы пресечь беззаконие».

Некогда Джек воспринял бы любую попытку ограничить его право драться на дуэли как оскорбление, но те времена давно миновали. Тогда... тогда он, наверное, был так же молод, как его нынешний противник. Ну а теперь ему оставалось лишь надеяться на то, что власти осведомлены о происходящем.