Джентльмен с Медвежьей Речки   ::   Говард Роберт

Аннотация: Впервые предлагаемый российскому читателю вестерн американского писателя Роберта И. Говарда (1896—1936) написан в яркой жизнерадостной манере Марка Твена и О\'Генри. Герой романа, добродушный увалень Брекенридж Элкинс, ищет большого светлого чувства, но встречается в основном лишь с бандитами да дикими зверями.

---------------------------------------------

Роберт Говард

Джентльмен с Медвежьей Речки

Глава 1

Полосатые рубашки и разбитые сердца

Я так полагаю, что не схватись Джоэл Брэкстон за нож, пока я колошматил его башкой о еловый ствол, то ссоры между мной и Глорией Макгроу удалось бы избежать, и все обернулось бы иначе. Папаша всегда говорил, что с такими молодчиками, как Брэкстоны, лучше не связываться, и, похоже, он был прав. В разгар драки Джим Гарфильд вдруг как заорет: Брек, берегись! У него нож! И в тот же миг я почувствовал боль, как от укуса. Я глянул вниз и увидел, что Джоэл проделал в кожаной рубахе огромную прореху и уже вплотную занялся моим брюхом, всеми силами пытаясь докопаться до потрохов.

Мне поневоле пришлось выпустить его уши. Я вышиб у него из рук нож и зашвырнул в чащу леса, а потом вслед, за ножом отправил и его хозяина. О дальнейшем можно было не беспокоиться, так как в пути он повстречался с деревом. К тому же я не представляю, как можно пролететь сквозь такую чащобу и при этом не развесить на кустах гирлянды из собственной шкуры.

Но парень я отходчивый и потому не стал обращать внимания на страшные угрозы, которыми осыпал меня Джоэл, пока братья вместе с Джимом Гарфильдом вытаскивали его тело из чащи и макали в Речку, чтобы смыть кровь. Я уселся на своего мула по имени Александр и продолжил путь к дому старика Макгроу, который вынужден был прервать на время, ввязавшись в драку с ненормальным Брэкстоном.

Вместе с Рейнольдсами и Брэкстонами, с которыми у меня были натянутые отношения, семейство Макгроу обосновалось у Медвежьей Речки, и с тех самых пор, когда я впервые без посторонней помощи натянул штаны, я заглядывался на Глорию Макгроу. Горы Гумбольдта занимают обширные пространства, но ни в одном поселке в их окрестностях не нашлось бы девушки красивее ее. Тамошним красоткам было далеко до девушки с Медвежьей Речки: по сравнению с Глорией они плавали не лучше топора, никто, даже мои сестры, не мог приготовить такое аппетитное медвежье жаркое, а в беге ей не было равных ни среди женщин, ни среди мужчин — за исключением меня, конечно.

Поднимаясь вверх по тропе, ведущей прямо к дверям дома старика Макгроу, я вдруг увидел Глорию — она как раз зачерпывала деревянным ведром воду из ручья. Самого дома отсюда не было видно — он стоял по другую сторону ольхового перелеска. Девушка выпрямилась и тут, обернувшись, увидела меня.

Она была чудо как хороша: рукава высоко закатаны; обнаженные руки, шея и босые ноги белее снега, глаза цвета ясного неба, а волосы, словно припорошенные золотой пылью, ореолом горели на солнце.

Я приподнял енотовую шапку и поздоровался:

— Доброе утро, Глория. Как дела?

— Папин гнедой зачем-то лягнул вчера Джоя. А в остальном все в порядке. Ты еще не совсем прирос к своему мулу?

— Нет, мэм, — промычал я в ответ и, спешившись, быстро добавил: — Давай ведро, Глория.

Она уже протянула было ведро, но вдруг нахмурилась и, указав пальцем на мою рубашку, спросила:

— Опять с кем-то подрался?

Пришлось признаваться.

— На этот раз, — говорю, — всего-навсего с Джоэлом Брэкстоном. Так, ерунда. Он утверждал, что комары на индейской территории крупнее техасских.

— А ты почем знаешь? Ты же никогда не был в Техасе?

— Ну и что. Он ведь тоже никогда не был на индейской территории. Дело не в комарах, а в принципе.