Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ   ::   Брайан Фрэнсис

Началось все с простого сочувствия, но вскоре переросло в нечто, с трудом поддающееся описанию, такое, что и имени этому не подобрать: нечто волнующее, теплое, захватившее меня целиком. Тут был и страх: в один непрекрасный день я вдруг попал в такие обстоятельства, что оказался обвиняемым, и мне по закону грозило самое тяжкое из всех наказаний. Если быть честным, большую роль здесь сыграла еще и моя природная глупость (с которой я пытаюсь совладать).

Может быть, я к тому же надеялся избавиться от призраков минувшего, от давних кошмаров. Часто по ночам, когда я лежал в постели, с бухты прилетал ветер и бушевал в трубах. Стекла в окнах дрожали, гостиничная вывеска раскачивалась и скрипела, а мне, спящему, слышался шум прибоя на наводящих ужас берегах острова. В такие ночи в моем мозгу хрипло и монотонно звучали мерзкие выкрики попугая Долговязого Джона Сильвера: «Пиастры, пиастры, пиастры!»

Так что приходится мне снова браться за перо. Описывая все эти ужасающие происшествия, я жду ваших суждений. Поставьте себя на мое место: вот я сижу летним днем года Божией милостью 17….. Представьте себе, что меня просят — умоляют — о помощи. Читая мое повествование, меряйте меня по своей мерке — постарайтесь судить обо мне, как вы судили бы о себе: как сами вы поступили бы в таких неожиданных и трудных обстоятельствах.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Сверкающий лик опасности

1

Загадочное появление



Все началось в прошлом году, в первую субботу августа, в другой гостинице, повыше на холме, той, что носит название «Король Георг». Я отправился туда, чтобы дождаться почтовой кареты. Почти каждую неделю она доставляла из Бристоля и из мест более отдаленных вещи и продукты, за которыми мы с матушкой посылали.

Хозяина гостиницы «Король Георг» зовут Джон Калзин. Он был добрым соседом и заботливым другом моей матушки в то время, когда я впервые покинул родной дом. Джон — человек приятный, и мне нравится бывать в его обществе. Пока я ждал, мы беседовали о местных новостях, как это обычно бывает между соседями.

С вершины холма донесся звук рожка, и вскоре мы услышали рокот колес, въезжающих во двор. Джон оставил меня и вышел из трактирного зала, чтобы поздороваться с кучером; тут я заметил, что у них завязался оживленный разговор. Кучер задал Джону какой-то короткий вопрос. Джон кивнул и снова стал слушать. Потом указал рукой, сначала в том направлении, где находится «Адмирал Бенбоу», и сразу же — сквозь открытую дверь зала — на меня. Я понял, что было упомянуто мое имя. Кучер спустился с козел, подошел к двери кареты и заговорил с кем-то внутри. Джон Калзин стоял рядом, наблюдая за происходящим, а я ждал в полном недоумении.

Тут кучер распахнул дверь кареты. Из нее вышел мальчик; я подумал — ему лет двенадцать или вроде того. Он посмотрел вокруг, попытался разглядеть меня через дверь зала, потом взглянул на Джона Калзина и сделал шаг назад. Тотчас же из кареты, вослед ему, вышла высокая женщина в ярко-зеленой, богато расшитой накидке. Капюшон ее роскошного одеяния окутывал голову и низко спускался на лицо.

Мальчик шел впереди, пристально оглядывая все вокруг. Он приблизился к двери и увидел меня. Я ему улыбнулся, но он не ответил на мою улыбку. Он отвел глаза, но, когда Калзин указал в мою сторону и произнес: «Мадам, вот мистер Джим Хокинс», снова на меня посмотрел.

На боковой двери «Короля Георга», у которой они стояли, висит медный дверной молоток в форме руки. Мальчик взглянул на него, потянулся вверх и сильно стукнул молотком в дверь. Сначала я подумал, что он сделал так из вежливости, чтобы предупредить о прибытии незнакомых людей. Но он повторял это снова и снова, еще громче и с неравными промежутками.