Гнев Божий   ::   Хиггинс Джек

Покрытый густым облаком белой придорожной пыли, я ехал в их сторону в северо-западном направлении.

По обеим сторонам дороги, насколько хватало взора, тянулась плоская, коричневого цвета равнина, на которой кое-где росли колючие кустарники, мескитовые деревья и акации. На этой, казалось бесконечной, дороге, проложенной по выжженной солнцем бесплодной земле, я был совершенно один.

Боже, какие приступы ностальгии я иногда испытывал по родным местам, по морю и горам Керри, зеленой Траве, теплому ласковому дождю, запыленным кустам фуксий, растущим у обочин дорог. Эти цветы мы называли «божьими слезами».

В течение первого часа пути мне не встретилась ни одна живая душа. Но затем вдали показалось ведомое стариком и двумя мальчуганами стадо коз. Одетые в лохмотья, босоногие пастухи с дырявыми соломенными сомбреро на головах производили удручающее впечатление. С лицами навечно потерявших надежду людей, они без каких-либо эмоций проводили машину взглядом.

Через пару миль я сделал остановку, снял с себя насквозь промокший от пота пиджак, напился тепловатой воды из четырехгаллонового керамического кувшина, привязанного к переднему сиденью для пассажиров. Затем полил ею голову и плечи.

Теперь дальнейший путь превратился для меня в настоящую пытку. Состояние дороги становилось все ужасней, я уже передвигался со скоростью не более пятнадцати миль в час. Кроме того, пыль и жара стали просто невыносимыми. Пробыв в дороге три с половиной часа и встретив одних только этих несчастных пастухов, я начал было думать, что никого, кроме меня, в этом забытом Богом месте не существует, как неожиданно впереди увидел священника.

Его «мерседес» находился в стороне от дороги, в густых зарослях кактусов. Сам священник стоял у обочины. Его сутана и широкополая шляпа были в пыли. Увидев грузовик, он помахал рукой. Я нажал на тормоз и выпрыгнул из кабины.

Он сразу же меня узнал и улыбнулся:

— А, мой ирландский друг.

Причиной, по которой его автомобиль съехал с дороги и оказался в кустах, был прокол шины переднего правого колеса «мерседеса». Помимо этого огромный камень попал под задний мост, и священник в течение целого часа безуспешно пытался сдвинуть машину с места.

Решение его проблемы я увидел сразу.

— Надо домкратом приподнять машину и вытащить из-под нее камень. Затем подтолкнуть, и она легко тронется с места.

— Где же были у меня глаза? — удивился священник. — Как же это не пришло мне в голову?

Не то что глаза, но и руки у него, должно быть, росли не из того места, подумал я, но промолчал. Открыв его багажник, я увидел несколько полных пятигаллоновых канистр с бензином и, отыскав домкрат, принялся за работу.

— Я бы сам мог это сделать, — без особого энтузиазма заметил священник.

Наблюдая за тем, как я вожусь с его машиной, он вытащил свою длинную черную сигару и закурил. По мне потоком струился пот, кобура с револьвером, висевшая на плече, мешала работе. Я снял ее и положил на заднее сиденье «мерседеса». Спустя минуту, подняв глаза, я увидел свой «энфилд» в руке священника.

— Осторожнее, святой отец, — предупредил я его. — У него очень чувствительное спусковое устройство. Может сработать даже от малейшего ветерка.

— Почему бы тогда не установить предохранительную чеку и тем самым предотвратить самопроизвольный выстрел? — предложил он.

Для священнослужителя слишком большая осведомленность в подобных делах, подумал я.

— Можно, если есть на это время.

— А у вас, полагаю, его нет.

— Ну, не всегда.

Он продолжал стоять у автомобиля, держа револьвер в одной руке, а кобуру от него в другой.

— Вам довелось побывать на войне, — заметил он.