Гусек :: Пришвин Михаил Михайлович
Страница: 2 из 3 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТо была не любовь. 15.07.10 - 05:17 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
И кажется – звенит тугая струна. – Жук? – Жук прожундел. К чему-й-то много жундит жуков! – шепчет Гусек. – К чему? – Да бог его знает, к чему. Молчи! Гусек нюхает табак. Сегодня табак у него сухой, – завтра будет погода отличная. А будь он сырой, Гусек не сказал бы «молчи», а – «молчите». «Ты» – знак нашего охотничьего союза. Молчу. Но лягушки-квакушки отчего-то вдруг проснулись, взгомонились и заглушили лягушек-турлушек. – Куа-куа! – передразнивает недовольный старик. Квакушки замолчали. Заголосили девки в деревне. – Эк вас! Собаки залаяли. – Пропадите вы пропадом! На колокольне сторож ударил. Глянула на небе первая звезда. Пахнуло от озими рожью. Пала роса. Тогда-то, наконец, по всему росистому полю, от попова огорода и по наш Горелый пень, будто кто-то невидимый хлопнул длинным-предлинным арапником: крикнул перепел. – Голосистый, белый? – Купеческий! И тихо, как полевые звери, крадемся мы по росистому полю вниз, к оврагу и на ту сторону, к попову огороду. Старик на колокольне еще звонит, и еще я нахожу в уголку небес молодую звезду, и еще, и еще. Голосистый не шутит: бьет – в ушах звенит. Самка молчит. Берет опаска: тюкнет не вовремя. Расстелить бы и оправить поскорее сеть. Слава богу, молчит; чуть копается в своей темной лубяной клетке, обвязанной бабьим платком. Сытая она теперь и довольная: перед ловом Гусек напоил ее для чистоты голоса теплым молоком. Зовет голосистый. Самка молчит под сетью в пахучей росистой ржи. Осторожно берет Гусек свою кожаную, с мехом гармоники, тюкалку и тюкает. Когда самка молчит, необходимо подтюкнуть: – Тюк-тюк! И наступает последний решительный миг. Самка взяла: – Тюк-тюк! Если бы можно было теперь съежиться в маленький комочек, как перепел, и притаиться под глудкой. [1] Если бы уйти по самое горло в землю и покрыться краешком сети! И загорелось же там, у голосистого перепела. Мечется он по полю, выбегает, как мышь, на межу, поднимает головку, смотрит под стеблями. И опять в рожь, и со всего маху: – Пить-полоть! А она в ответ тихо: – Тюк-тюк! Но ему ли отвечает она? Ведь теперь по всему полю кричат перепела. Она отвечает ему, конечно, ему. Он егозит на рубеже. Поднимается на цыпочки: нет, не видно. Он мечется и лотошит, перескакивая с глудки на глудку. Пробует взобраться на сухой татарник – колко. На прошлогоднюю полынь – гнется. Хочет крикнуть – голос пропал: вместо прежнего звонкого «пить-полоть» – хриплое и неслышное, страстное «ма-ва». – Тюк-тюк! – отвечает она. Он хлопает крыльями о сырые темные комки и больше не слышит земли под ногами. Куда летит? Бог знает! Свет велик. Позади роса. Вверху звезды. Впереди месяц. Внизу пахучие росистые озими. – Летмя, летмя! – шепчет Гусек, сгибаясь над сетью в три погибели. Хочет уменьшиться – и не может. Хочет быть, как перепел, – тесно. И чудится старику, будто четверка белых коней мчит из оврага карету на зеленое поле. Едет купец, не глядит, что топчет чужие поля: у него ли не хватит денег! Вот остановился. А Гусек будто открывает дверцу: – Ваше степенство, извольте слушать: кричит! Кричит белый перепел. Задумался купец в карете, забыл свои счета, кули, мешки, трактиры и мельницы. Загорелось сердце. – Поймай, Гусек, христа ради! – Сию минуту, – отвечает Гусек, – не извольте беспокоиться. Самка у меня хорошая! Молочком ее тепленьким поил для голоса, для чистоты. Для вас старался, вас ждал. Сию минуту. И будто уходит Гусек и возвращается с перепелом. – Ваше степенство, извольте! – Белый? – Так точно, ваше степенство. Купеческие перепела – белые. – Что же ты хочешь за белого? – Сколько пожалуете. Озолотил купец старика. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|