Индиана Джонс и искатели потерянного ковчега   ::   Блэк Кемпбелл

— Ты считаешь, что сейчас подходящее время для твоих идиотских шуток? — Она повернула к нему усталые глаза. — И все же я люблю тебя.

— Любишь меня? — удивился Инди.

— Вот именно.

— Должен тебе сказать, что это взаимная любовь, — сообщил Инди, поражаясь самому себе.

— И обреченная, — добавила Марион.

— Ну, это мы еще посмотрим.

Беллок тихим, монотонным голосом начал распевать древнее иудейское заклинание, которое он вычитал когда-то в одном старинном пергаменте. Он поднимался все выше, и ему казалось, что Ковчег вторит его молитве. Гул становился ощутимей, слышней, постепенно заполняя собой темноту. Мощь Ковчега, безграничная мощь этой священной реликвии пронизывала Беллока, порабощая и подчиняя его себе. На верхних ступенях он помедлил, гул стал настолько сильным, что он больше не слышал своего голоса: только голос святыни звучал в тишине ночи, пронзая ее насквозь. Он взобрался на самый верх скалы и взглянул на Ковчег. Несмотря на древность, несмотря на пыль веков, он был прекрасен. И чем дольше Беллок смотрел на него, тем ярче становилось сияние, разливавшееся вокруг. Он стоял, не в силах оторвать от него взгляд, рассматривая херувимов, сверкающую золотую поверхность, и прислушиваясь к его голосу, который, отдаваясь внутри Беллока, заставлял вибрировать все его тело. Беллоку казалось, что он сейчас распадется на атомы и пространство поглотит его. Однако пространства не было, как не было и времени — существовал только Ковчег, вся его жизнь теперь зависела от этой принадлежащей Богу святыни.

Ответь мне. Открой мне свои тайны, поведай о смысле бытия.

Его собственный голос, казалось, шел не изо рта, а истекал из каждой клетки тела, а сам он как бы поднимался, парил над реальным миром, бросая вызов человеческой логике и презирая законы вселенной. Ответь мне. Говори со мной. Он поднял жезл из слоновой кости, всунул под крышку и надавил на него. Гул стал слышнее, Беллок уже не слышал, как взорвались внизу прожекторы, осыпав всех дождем битого стекла. Ответь мне. Ответь мне. Он все еще возился с крышкой, как вдруг почувствовал, что реальность исчезла, словно он никогда и не существовал раньше, до этого момента. Испарилось прошлое, ушли воспоминания, он слился с тишиной ночи, восстановив утраченную когда-то связь со вселенной: почувствовал, как плывут, расширяются и сжимаются небесные тела в самых отдаленных уголках космоса, как взрываются звезды и вращаются планеты, почувствовал таинственную непознаваемость бесконечности. Он перестал существовать. Беллока не стало, он слился с гулом, идущим из Ковчега, с голосом Бога.

— Он собирается открыть его, — сказал Инди.

— Этот шум, мне бы хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать его. Что это?

— Ковчег.

— Ковчег?

Инди молчал. Какая-то мысль крутилась в его мозгу, что-то важное, что непременно надо было вспомнить. Но что? Относящееся к Ковчегу — это точно, но что именно, он не знал.

На верхних ступенях каменной лестницы Беллок возился с крышкой. Лампы, вспыхнув, перегорели, даже диск луны, казалось, был готов распасться на части. Напряжение росло, ночная мгла — словно огромная бомба — грозила взорваться в любой момент.

Охваченный тревогой, Инди задавал себе все тот же вопрос.

Что? Что я должен вспомнить?

Крышка почти поддалась.

Взмокший в своих тяжелых одеждах, покрытый испариной, Беллок не выпускал из рук жезла, продолжая распевать заклинания, которые к этому моменту совсем потонули в грозном гуле Ковчега. Время настало, момент истины был близок — момент божественного откровения. Приложив последнее, решающее усилие, он наконец откинул крышку, и тут же яркий сноп света, вырвавшийся из Ковчега, ослепил его. Но Беллок не отпрянул, не бросился бежать, он даже не шелохнулся.