Изнанка неба   ::   Лайл Гэвин

Ради них она была готова дать набобу отставку, но ей пришлось по той же причине предать и тебя тоже. Когда ты не смог заполучить все это добро, Дагира сразу же переключилась на меня, – Китсон недоверчиво посмотрел на меня, а я продолжил безжалостно расправляться с его иллюзиями. – Там, в Триполи, она пришла ко мне в номер и сделала предложение. Не так грубо, конечно, но смысл был понятен: получишь драгоценности, и я буду твоей.

Лицо Китсона стало непроницаемым. Да, иллюзии не выдерживают напора реальной жизни.

– Да, она могла бы это сделать, – смог наконец признать он. – Я любил ее, – Китсон разжал пальцы, и рюмка разбилась у его ног.

Я стал глупо озираться, словно боялся, что наш разговор смогут подслушать.

– Она вернулась к нему, Кен, когда наши усилия оказались тщетными, Дагира просто снова переключилась на него. Ведь это ты сказал ей вчера, куда мы направляемся. Только так они могли узнать об этом.

Китсон безнадежно кивнул, и тут тишину разорвал рев моторов "Пьяджио". Поначалу мне трудно было сообразить, что происходит, но я тут же подскочил к двери.

– Не трепыхайся, – остановил меня Кен.

Я взялся рукой за ручку и обернулся. На меня смотрел его "Вальтер".

– Он убьет и себя, и ее тоже, – возразил я.

– Отойди от двери.

Я подчинился его требованию.

– У него есть шанс. Ветер благоприятный, а я учил его, как водить самолет.

Заработал второй двигатель.

– Здесь у нее нет никаких шансов. На суде ей будет нетрудно оправдаться и получить какое-нибудь символическое наказание.

Китсон даже не смотрел в мою сторону, но по-прежнему держал пистолет наготове. Он вслушивался в рев моторов.

– Я не хочу никакого суда, – парировал Кен.

Гул двигателей стал тише, и он согласно кивнул.

Я выскочил на улицу, где уже стали появляться любопытные. Впереди нас по дороге бежало двое ребятишек. Китсон уже спрятал свой "Вальтер" и мы побежали к долине. На вершине холма звук усилился, по тропинке спускалось несколько островитян. "Пьяджио" все еще стоял на месте, двигатели ревели, и носовое колесо вдавилось в заросшую травой землю. Набоб убрал тормоза, и самолет пришел в движение. Он медленно набирал скорость и, нетерпеливо дрожа, устремился к морю. Носовое колесо, словно нехотя, оторвалось от земли, и, наконец, вся машина, с круто задранным носом, уже поднялась в воздух.

– Выровняй машину, – прошептал Китсон.

Его бесполезный совет остался неуслышанным. Двигатели ревели, но траектория была слишком крутой, чтобы машина могла набрать скорость, а без этого любая высота была ей недоступна. Набоб не был пилотом и не понимал этого...

Первая волна накрыла левый двигатель "Пьяджио" и словно дымок от выстрела рассеялась на мелкие брызги от встречи с пропеллером. Нос самолета задрался еще выше, крыло зацепило следующую волну и "Пьяджио" задрожал. Еще одна волна лениво прокатилась по крылу, самолет развернулся на ребро и рухнул в море. Мне показалось, что какое-то мгновение его колеса вспенили вокруг себя белые буруны, и все исчезло.

Волны с шумом продолжали разбиваться на прибрежной полоске песка.

Над толпой зевак прокатился рокот, но когда я посмотрел на них, они отвернулись и стали расходиться. Двое жителей поселка все-таки решили выйти в море на лодке.

– Я все-таки мог бы это сделать, – пробормотал Китсон, – даже с одной рукой.

– Тебя об этом никто не просил.

Он не стал возражать и по-прежнему смотрел на то место, где "Пьяджио" скрылся под водой.

– В конце концов разбогатеть никому так и не удалось, – ни к кому не обращаясь сказал Кен, но тут он обернулся ко мне. – Так что тебе там удалось получить за первую партию драгоценностей?

– Пять тысяч фунтов. Часть пойдет на ремонт "Дакоты", остальное лучше отдать жене Моррисона.

– Так никто и не разбогател, – кивнул он.