Шпион поневоле   ::   Даймен Адам

---------------------------------------------

Даймен Адам

Шпион поневоле



АДАМ ДАЙМЕН

ШПИОН ПОНЕВОЛЕ

Посвящается М., без которой... и т. д. и т. п.

1. Африканский пролог

Африканская луна садилась за моим левым плечом, когда я сбросил скорость "чессны" и пошел на посадку, медленно и, надеюсь, тихо. Подсветку приборов, чтобы не мешала, зашторил.

- Тебе лучше пристегнуть ремни, - сказал я негру, сидящему рядом. И краем глаза заметил, как его зубы сверкнули в улыбке.

- Я полностью тебе доверяю, белый.

Нельзя было сказать, что мы были повязаны взаимной любовью, так что наши отношения оставались всего лишь деловыми. Я чуть-чуть приподнял самолет над пригорком, а затем спланировал с другой стороны в направлении родезийской долины. Стрелка альтиметра медленно ползла вниз в своей стеклянной клетке. Затем я увидел огни и наконец успокоился. Я и раньше здесь приземлялся, так что вроде бы не должно было возникать сомнений в том, где мы находились - но тысяча миль счисления пути при двух коррекциях по звездам сбила бы с толку куда более опытных пилотов, чем я. А я-то был "классным летуном", как говаривали эти усатые болваны в старых добрых RAF* (Королевские Воздушные Силы - англ.)

Я привел в действие закрылки и выпустил шасси. Внизу слабо вспыхнули сигнальные огни - похоже, керосин, налитый в банки из-под консервированных бобов. Меня ожидало одно из моих лучших приземлений. Я осторожно начал сбавлять газ, когда заметил мигание огней в дальнем конце травянистой посадочной полосы.

- Интересно, что они этим хотят сказать, - подумал я.

Несколько трассирующих снарядов лениво пролетели над левым крылом самолета, прежде чем до меня дошло: это были не огни, а зенитки. Но я был собран перед нелегкой посадкой, потому реакция оказалась лучше обычной. Лишь миг паники - и моя вспотевшая ладонь обхватила ручку сектора газа.

Даю максимальные обороты, убираю закрылки и шасси. Резко маневрировать я побоялся: "чессна" ведь и так шла почти на критической скорости. Несколько снарядов вновь пролетели рядом, на этот раз уже ближе. Фирма "Интернэшнл Чартер Инкорпорейтед" - хозяин самолета, на котором я имел сомнительное удовольствие летать, - предупреждала меня, что двигатели были, что называется, несколько форсированы. Ну прямо настоящие турбокомпрессоры. "Только дай полный газ, если будет худо - и все", - говорили мне. Похоже, сделанное двигателям промывание желудка не прошло без толку, потому что мне показалось, будто я, сидя в "Феррари", дал полный газ на нижней передаче. Спидометр мгновенно показал 250. Я вошел в разворот, чем, вероятнее всего, вызвал самую высокую перегрузку, какую мог вынести этот самолет на грани катастрофы.

Теперь я летел под прямым углом к моим приятелям-артиллеристам. Упреждение при выстреле под таким углом - вещь довольно проблематичная, это вам подтвердит любой пижон, стреляющий фазанов ради милых дам. Не знаешь, куда именно прицелиться - особенно если неизвестно, с какой скоростью летит птица или самолет. Что и сработало. Их стрельба стала беспорядочной, и спустя несколько секунд, все ещё держась вплотную к земле и ураганом мчась на бреющем со скоростью 300 миль в час, я был вне досягаемости. Может быть, эти белые родезийские парни там, внизу, и могли без труда подбить какую-нибудь этажерку, вооруженную одним пулеметом, или прокатиться на танках на славном маленьком параде в Солсбери, но сбить наш самолет умения у них не хватало.

Я сбросил скорость, чтобы пощадить двигатели, тянувшие на пределе, и слегка расслабился. По моей спине струился пот, появилась реакция на происшедшее: я весь дрожал, меня мутило.

- Ты уверен, что твои друзья из Пекина по-прежнему тебя любят? бросил я негру-пассажиру.