Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей   ::   Вронский Константин

Затем перевел взгляд на злополучную пивную кружку, с видимым безразличием опустил в пивную пену указательный палец и провел им по краю кружки. Стекло омерзительно заныло.

Все-таки они взяли его! Внутренности Фаддея сжались, попробуй тут сохранять безразличие на физиогномии, когда… Господи! Точно жандармские доглядчики, и они взяли его! Уж точнехонько в ловушку попал. В десяти минутах ходу от границы! В десяти смехотворных минутах!

Прочь отсюда! Только как? Эти две морды и шевельнуться ему не дадут. Тут уж сомневаться никак не приходится. Натасканы у хозяина. Верно он не первый, кого они вот так вот вылавливают. Ничего, он, Фаддей, первым будет, кто от них улизнет! Это уж точно. Как вот только улизнуть-то? Как? Да встать и бежать! Бежать, покуда сил хватит, к границе-то!

Нет, они только того и ждут, что он побежит. Наверняка на улице кто-нибудь поджидает. Ладненько, доиграет он эту комедь до конца. Может, и вырвется дичь из силков. Убежать всегда можно.

Внезапно тип с орлиным носом вскинул голову. Маленькие глазки-щелочки кольнули взглядом лицо Фаддея.

Орел выследил свою добычу. Интересно, прямо сейчас набросится? Или еще парочку кругов в поднебесье нарежет? Пусть будет осторожен, не то мышь первой ему в горло вцепится…

– Весьма опасно путешествовать вблизи границы. Особливо в твоем юном возрасте…

– Ну, покамест я никакой опасности не почувствовал, – с улыбкой отмахнулся Фаддей. – Кроме того, никогда не знаешь, где опаснее, дома на печке или в дороге… – ох, уж он-то точно знал, где опасней!

Щеки у него уж горели от косых взглядов «сторожевых псов», сидевших наизготовку. Ясно и понятно. «Орел» был охотником, а они дичь для него вынюхивали.

Орлиноносый задумчиво держал кружку с пивом в руках. В совершеннейшей, так сказать, безмятежности.

– Где опаснее? – вновь потянул он за ниточку расставленных силков. – Ну, граница вовсе даже не опасна, если ее пересечь беззаконно не собираешься. Особливо в твои юные годы.

И глазки-щелочки прилепились взглядом к лицу Фаддея.

– Правда? Чего-то я не понимаю, что тебе надобно! – Фаддей уже и не пытался сдерживать душившую его ярость. – Хорош, прекрати фиглярствовать! Почему бы вам всем не отправиться по домам и не оставить меня в покое дожидаться великолепной картофельной похлебки?

Мерзкий карлик заливисто захихикал. А потом обернулся к Фаддею.

– Мог бы и поласковее с нами обращаться! – произнес он до того писклявым голоском, что Фаддей на мгновение даже подумал, что рядом с ним сидит ребятенок.

– Заткнись, Якоб! – рявкнул орлиноносый. – Тебя никто не спрашивал!

В мгновенье ока подагрический гном вновь затих, вот только ухмыляться издевательски так и не перестал. Господи, до чего же уродливая ухмылка! Парень ростом с козу, а думает, что сумеет свалить с ног здоровенного студиозуса. Да Фаддей ему одним ударом все зубы пересчитает! Хотя… Эвон какой великан гнома того охраняет. Хотя на вид больно глуповат. Да и ухмыляется лишь тогда, когда гном хихикать начинает. Как будто этот карла и есть «голова» великана…

А орлиноносый с самым невозмутимым видом вновь повернулся к Булгарину:

– Уйти-то мы уйдем. Но лишь тогда, когда я сочту нужным, юный друг мой! Кстати, сколько ж тебе лет-то, а?

Фаддей почувствовал, как неприятный холодок побежал по спине. Эвон, вопрос какой. Не вопрос, а стрела ядовитая. И впрямь в солдаты забреют… Бежать? Смешно и думать. По бокам «псы сторожевые» бдят. Сохраняй спокойствие! Еще ничего не потеряно…

Он молча поднес к губам пивную кружку.

– Я спросил тебя, сколько тебе лет! – рявкнул орлиноносый, изо всех сил стукнув кулаком по столу. А потом кивнул своему Голиафу.

Фаддей дернулся всем телом, когда железная длань великана сдавила его колено.