Кенилворт   ::   Скотт Вальтер

Надо отметить, что когда доктор Бэбингтон, священник графа, читал надгробное слово, он раза два обмолвился, призывая присутствующих не забывать добродетельную леди, столь злополучно убитую, вместо того чтобы сказать — столь злополучно убившуюся. А граф, после всех убийств и отравлений, сам был отравлен ядом, предназначенным им для других лиц. Говорят, что это сделала его жена в Корнбери-лодже, хотя Бейкер в своей «Хронике» считает, что это произошло в Киллингуорте в 1588 году». note 1

То же самое обвинение было поддержано и распространено автором «Республики Лестера» — сатиры, направленной прямо против графа Лестера и обвинявшей его в самых ужасных преступлениях и, между прочим, в убийстве его первой жены. На это есть указание и в «йоркширской трагедии» — драме, ошибочно приписываемой Шекспиру, где некий булочник, решивший уничтожить всю свою семью, сбрасывает жену с лестницы, причем делает следующий намек на предполагаемое убийство супруги Лестера:

Чтоб смолкла баба — шею ей сверни!

Вот так и поступил один вельможа.

Читатель увидит, что я заимствовал некоторые эпизоды и имена из книги Эшмоула и более ранних источников. Но впервые я познакомился с этими событиями более приятным образом — прочитав некие стихи. В юности бывает время, когда поэзия более властвует над нашим слухом и воображением, нежели в зрелом возрасте. В этот период еще не установившихся вкусов автору очень нравились стихи Микла и Лэнгхорна — поэтов, которые, отнюдь не будучи бездарными в высших таинствах своего искусства, славились мелодичностью стиха, превосходя в этой области большинство других поэтов. Одним из таких произведений Микла, которое особенно нравилось автору, была баллада — или, скорее, нечто вроде элегии — о замке Камнор-холл. Ее, вместе с другими стихами этого поэта, можно найти в «Старинных балладах» Эванса (том IV, стр. 130), где творчество Микла представлено весьма щедро. Первая строфа производила особенно магическое впечатление на слух юного автора, да и сейчас еще ее очарование не совсем исчезло. Впрочем, некоторые другие строфы звучат довольно прозаично.

ЗАМОК КАМНОР-ХОЛЛ



Росою ночь траву покрыла…

Луна сияньем с облаков

И стены замка серебрила

И кроны темные дубов.

Все смолкло в рощах и в долине,

И воцарилась тишина…

И лишь несчастная графиня

Вздыхала в башне у окна:

«О Лестер, вспомни на мгновенье

Все клятвы, данные тобой!

Ужель навеки заточенье

Мне предназначено судьбой?

Сюда верхом, покрытый пылью,

Ты не спешишь уже давно…

И я жива или в могиле -

Тебе отныне все равно.

Где годы жизни незабвенной

И счастье жить с родным отцом?

Муж не терзал меня изменой,

Страх не давил меня свинцом.

С зарей румяной я вставала,

Цветка и птицы веселей,

Как жаворонок, распевала

Весь день в тиши родных полей.

Да, я равняться красотою

С придворной дамой не должна!

Зачем же, граф, была тобою

Из дому я увезена?

Ты уверял, что я прекрасна,

Когда просил моей руки,

Ты плод сорвал рукою властной,

Кругом осыпав лепестки.

Лишилась роза аромата,

И блекнет лилии наряд…

Но тот, кто славил их когда-то,

Один лишь в этом виноват.

Я вижу с болью, как презренье

Любви даровано в ответ:

Вот красоты уничтоженье,

Вот смерть цветка под вихрем бед!

Прелестны дам придворных лица,

Там царство высшей Красоты…

И с нею не дерзнут сравниться

Востока пышные цветы.

Зачем же бросил, граф мятежный,

Ты царство лилий, царство роз,

Чтоб отыскать подснежник нежный,

Который в тихом поле рос?

В глуши деревни я б затмила

Своей красой любой цветок,

Меня б назвал навеки милой

Плененный мною пастушок.