Квадратный ящичек   ::   Дойл Артур Конан

Теперь я уже не сомневался, что моя роковая медлительность будет причиной гибели двухсот ни в чем не повинных людей.

Мне приходилось читать о том, с какой изощренной жестокостью расправляются заговорщики со шпионами. Я понимал, что люди, ставящие на карту свою жизнь, ни перед чем не остановятся. Мне оставалось только съежиться на дне лодки и, затаив дыхание, прислушиваться к их шепоту.

– Вполне подходящее место, – сказал один из них.

– Ты прав, подветренная сторона, конечно, лучше.

– Интересно, сработает ли курок?

– Не сомневаюсь.

– Мы должны нажать его в десять, не так ли?

– Ровно в десять. У нас еще восемь минут.

Наступила пауза. Затем тот же голос произнес:

– Они ведь услышат щелканье курка?

– Неважно. Все равно уже никто не успеет нам помешать.

– Что верно, то верно. Как будут волноваться те, кого мы оставили на берегу!

– Вполне понятно. Сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде чем они о нас услышат?

– Первое известие они получат не раньше полуночи.

– И этим они будут обязаны мне.

– Нет, мне.

– Ха-ха-ха! Ну, посмотрим.

Вновь наступила пауза. Ее прервал зловещий шепот Мюллера:

– Осталось только пять минут.

Как медленно ползло время! Я мог отсчитывать секунды по ударам своего сердца.

– Какую сенсацию это вызовет на берегу! – произнес голос.

– Да, газеты поднимут изрядный шум!

Я приподнял голову и снова выглянул через борт шлюпки. Теперь уже не оставалось никакой надежды, помощи ждать было неоткуда. Подниму я тревогу или нет – смерть все равно смотрит мне в глаза. Капитан наконец сошел с мостика. Палуба была безлюдной, если не считать двух мрачный фигур, притаившихся в тени шлюпки.

Фленниген держал в руке часы с открытой крышкой.

– Осталось три минуты, – проговорил он. – Опусти ящик на палубу.

– Нет, лучше поставить его на борт.

Это был все тот же квадратный ящичек.

По долетевшему до меня звуку я понял, что они поставили его около, шлюпбалки, почти у меня под головой.

Я снова выглянул наружу. Фленниген высыпал что-то из бумажки себе на ладонь. Это было то самое беловатое зернистое вещество, которое я видел утром. Несомненно, детонатор, так как Фленниген насыпал его в ящичек, и, как и в прошлый раз, мое внимание привлекли какие-то странные звуки.

– Еще полторы минуты, – сказал Фленниген. – Кто дернет за бечевку – ты или я?

– Я, – ответил Мюллер.

Он стоял на коленях и держал в руке конец бечевки. Фленниген, сложив на груди руки, застыл позади с выражением мрачной решимости на лице.

Мои нервы не выдержали.

– Остановитесь! – пронзительно крикнул я, вскакивая на ноги. – Остановитесь, безумные люди!

Они с изумлением отшатнулись. Яркая луна осветила мое бледное лицо, и я не сомневаюсь, что в первое мгновение они приняли меня за призрак.

Теперь я испытывал прилив храбрости, так как зашел слишком далеко, а отступать было поздно.

– Каин был проклят, – воскликнул я, – хотя убил только одного человека! Неужели вы хотите иметь на своей совести кровь двухсот людей!

– Он сошел с ума, – заявил Фленниген. – Время истекло. Нажимай, Мюллер.

Я спрыгнул на палубу.

– Вы не сделаете этого! – закричал я.

– Не суйтесь не в свое дело, вы не имеете права!

– Имею. Вы нарушаете закон человеческий и божеский.

– Это не ваше дело. Убирайтесь отсюда!

– Ни за что! – воскликнул я.

– Будь он проклят, этот парень. На карту поставлено слишком много, и нам не до церемоний. Я придержу его, Мюллер, а ты нажми курок.

В следующее мгновение я извивался в геркулесовых объятиях ирландца. Сопротивление было бесполезно: в его руках я чувствовал себя младенцем. Он прижал меня к борту так, что я не мог шевельнуться.

– Ну! – крикнул он. – Действуй, он нам не помешает!

Я чувствовал, что стою на пороге вечности.