Лагерь в горах   ::   Эллис Э. С.

Несколько дней тому назад он был здесь в гостях у трех охотников, стоял перед этой самой дверью и разговаривал с ними, а те сидели на бревне, лежавшем на земле против хижины, и принимали его, как старого друга. Теперь дверь была заперта, и охотников не было видно.

Как узнать, кто внутри, охотники или их враги? Этот вопрос, занимавший его прежде, занимал и теперь. Если только белые люди не испугались появления индейцев, но оставалось непонятным, почему они так долго не возвращаются домой в это холодное осеннее утро.

Может быть, они осознали опасность и насторожились? Оленья Нога не видал их там, где стояли капканы для бобров, и на основании этого заключил, что они или бежали, или погибли.

Если бы охотники были в хижине, Оленья Нога без колебания явился бы туда, потому что каждый из них узнал бы его и принял, как друга. С другой стороны, если там сидели виннебаго, которые развели огонь внутри как приманку, чтобы обмануть друзей охотников, то и они, может быть, не сочли бы Оленью Ногу подозрительным человеком, так как не знали, что он друг белых, — разве только до них дошли какие-нибудь слухи.

Таково было заключение молодого шавано, и он пришел к нему быстрее, чем мы это успели изложить. Индеец решился подойти прямо к двери, как будто бы он не подозревал ничего дурного. Но в ту минуту, когда он решился на это, его остановило то обстоятельство, что тяжелая дверь хижины шевельнулась, как будто кто-то потянул ее за ручку.

Дверь открылась не широко, и так тихо, что никто другой, кроме шавано, не мог бы заметить ее движения. Он тотчас же присел перед дверью и стал ждать дальнейшего развития событий.

Дверь, которая отворилась на пять или шесть дюймов, оставалась некоторое время в таком положении и потом приоткрылась еще не на много. Таким образом, можно было бы заглянуть внутрь дома, если бы там не царила полная темнота.

Тем же зорким глазом, который замечал любую мелочь, Оленья Нога, увидел, что край двери придерживают чьи-то пальцы. Из этого нельзя еще было ничего заключить, так как разглядеть кого-либо было невозможно. Однако, Оленья Нога догадался, что такой поведение выдает индейца: трудно было предположить, чтобы кто-нибудь из охотников отворял дверь таким способом.

Минуту спустя индеец увидел, что кто-то чуть-чуть выглядывает из-за двери. Опять-таки нельзя было ничего разглядеть, но Оленья Нога все больше и больше убеждался, что в хижине нет никого, кроме индейцев-виннебаго.

Дверь тихонько закрылась.

Колебаться дальше было бесполезно, и Оленья Нога не колебался. Встав на ноги, он просто пошел по неровному, но открытому месту, как будто бы был вполне уверен, что найдет в хижине своих друзей. Однако, его зрение и слух никогда не были напряжены так сильно, как во время короткого перехода от ручья до хижины.

Осторожный взгляд из-за двери был так непохож на обычные приемы охотников, что Оленья Нога теперь больше не сомневался в том, что найдет в хижине индейцев.

Раз его убеждение было таково, можно было думать, что на все вопросы нашелся окончательный ответ. Было очевидно, что если там сидят виннебаго, то, следовательно, там нет белых людей, иначе чем объяснить это глубокое молчание? Шавано мог бы теперь смело вернуться на назначенное место и с уверенностью сказать Фреду и Терри, чтобы они шли искать охотников в другом месте, так как их не было в доме, где он их видел несколько дней тому назад.

Но вы можете себе представить, что смелого шавано занимали теперь совсем другие вопросы, на которые он жаждал получить ответ и на которые можно было ответить, только заглянув внутрь дома.