Сильнее смерти   ::   Конан-Дойль Артур

- Что за странный народ вы, шотландцы! У вас суровая внешность и грубая речь, но такая же внешность и речь и у тех добрых рыбаков, которые приютили меня. И все-таки я не сомневаюсь, что это хорошие люди. Я уверен, что вы тоже добрый и порядочный человек, несмотря на всю вашу грубость.

- Черт бы вас побрал с вашими разговорами! - закричал я. - Говорите скорей, что вам нужно, и ступайте своей дорогой. Мне даже смотреть на вас противно.

- Ну как мне смягчить вас? - воскликнул он. - Ах, да, вот... - И он вытащил из внутреннего кармана своей вельветовой куртки крестик греческого образца. - Взгляните сюда. Пусть наша вера отличается от вашей своими обрядами, но когда мы смотрим на эту эмблему, у нас должны возникать какие-то общие мысли и чувства.

- Я не совсем уверен в этом, - ответил я.

Он задумчиво взглянул на меня.

- Вы очень странный человек, - наконец проговорил он, - и я никак вас не пойму. Вы стоите между мной и Софьей, а это опасное положение, сэр. О, пока еще не поздно, поймите, что так не должно быть! Если бы вы только знали, каких трудов мне стоило увезти эту женщину, как я рисковал своей жизнью, как я погубил свою душу! Вы - лишь маленькое препятствие на моем пути по сравнению с теми, какие мне пришлось преодолеть, ведь я могу убрать вас со своей дороги ударом ножа или камня. Но сохрани меня бог от этого, - дико закричал он. - Я низко пал... слишком низко... Все что угодно, только не это.

- Вы бы лучше вернулись к себе на родину, - заметил я, - чем шататься здесь среди этих песчаных холмов и нарушать мой покой. Когда я удостоверюсь, что вы уехали отсюда, я передам эту девушку под защиту русского консула в Эдинбурге. До тех пор я буду охранять ее сам, и ни вы, и ни один московит не отнимет ее у меня.

- А почему вы хотите разлучить меня с Софьей? - спросил он. - Уж не воображаете ли вы, что я могу обидеть ее? Да знаете ли вы, что я, не задумываясь, пожертвую жизнью, чтобы уберечь ее от малейшей неприятности? Почему вы так поступаете?

- Потому что мне так нравится, - ответил я, - и я никому не даю отчета в своих поступках.

- Послушайте! - воскликнул он, наступая на меня, причем косматая грива его волос взъерошилась, а загорелые руки сжались в кулаки. - Если бы я думал, что у вас есть хоть одна нечестная мысль по отношению к этой девушке, если бы я хотя на минуту поверил, что вы удерживаете ее у себя ради каких-то гнусных целей, - клянусь богом, я без колебаний задушил бы вас собственными руками. - Казалось, одна мысль об этом приводила его в бешенство, лицо его исказилось, а руки судорожно сжались. Я подумал, что он хочет вцепиться мне в горло.

- Не подходите ко мне, - сказал я, кладя руку на револьвер. - Если вы сделаете хоть шаг вперед, я всажу вам пулю в лоб.

Он сунул руку в карман, и я подумал, что он тоже хочет вытащить оружие, но вместо этого он достал сигарету и начал курить, быстро и глубоко затягиваясь. Несомненно, он по опыту знал, что это самое верное средство обуздать свои страсти.

- Я уже сказал вам, - проговорил он более спокойным тоном, - что моя фамилия Урганев - Алексей Урганев. По национальности я финн, но чуть не всю свою жизнь провел в других частях света. Я неугомонный человек и никогда не мог усидеть на одном месте или поселиться где-нибудь и вести спокойный образ жизни. После того как я приобрел собственный корабль, между Архангельском и Австралией не осталось ни одного порта, куда бы я не заходил. Я был груб, необуздан и свободолюбив, а между тем у меня на родине жил один молодой человек - краснобай, белоручка, мастер ухаживать за женщинами. Хитростью и обманом он отбил у меня девушку, которую я всегда считал своей и которая, как мне казалось, до этого была склонна ответить мне взаимностью.