Мадам де Шамбле   ::   Дюма Александр

 — Ты знаешь, что я люблю матушку так же сильно, как ты любил своего сына. О Господи, во имя этой любви, соединяющей человека с Создателем, не допусти, чтобы я сейчас, как и впредь, до конца моих дней, сделал что-нибудь против твоей святой воли. О Господи, Господи, умоляю!

Я упал на колени в порыве неизъяснимой любви, не уступавшей восторгу святого Августина или экстазу святой Терезы.

Послушайте, друг мой, это, несомненно, был обман чувств, но, когда я взывал к Богу, простирая руки и подняв глаза к Небу, взывал с несокрушимой надеждой, которую обретает верующий в час великой скорби, в то время как неверующий впадает в отчаяние, я почувствовал, мой друг, — и это такая же правда, как то, что у нас с Вами преданное сердце, благородная душа и пытливый ум, — как губы матушки прикоснулись к моей щеке и она прошептала мне на ухо:

— Прощай, Макс, мое дорогое дитя! Вскрикнув, я поднялся.

Матушка не двигалась и по-прежнему хранила молчание.

Но я готов поклясться, что ее глаза улыбались.

О смерть, в тебе сокрыта высшая тайна! В тот день, когда человек разгадает твой секрет, он станет богом.

Я сжал бедную матушку в объятиях со словами:

— Да, ты поцеловала меня, ты говорила со мной, ты сказала мне: «Прощай!» Да, я почувствовал твои губы и услышал твой голос. Благодарю, благодарю!

Я поднял глаза к Небу, и мне показалось, что я вижу Бога, восседающего в сиянии, великого, лучезарного и бессмертного Бога — бесконечный источник, откуда черпают энергию не только человеческие души, но и души миров.

Может быть, я бредил или мой разум помутился? Мыслимо ли, чтобы ничтожный человек мог при жизни, подобно Моисею, оказаться перед неопалимой купиной? Как знать, но я несомненно это видел, потому что верил.

Звон колокольчика, сообщавший о приходе священника для причащения умирающей, оторвал меня от созерцания этого видения.

Поднявшись, я посмотрел на матушку. Взгляд ее был ангельски чистым и безмятежным.

Слышала ли она, подобно мне, звук, возвещавший ей о том, что скоро она приблизится к Богу?

Воспринимала ли она что-нибудь, будучи не в силах передать свои ощущения?

Думаю, что да!

Вошел священник.

За ним следовал человек, несший крест, и певчие.

Позади них, в передней, на лестнице и во дворе, стояли на коленях наши слуги и деревенские жители, последовавшие за священником с благочестивым намерением помолиться вместе с ним.

Матушка не успела исповедаться, но духовенство, по крайней мере просвященное духовенство, проявляет в подобных случаях бесконечное милосердие.

Священник собрался причастить умирающую.

Я жестом попросил его немного подождать.

Будучи в Риме, я видел папу Григория XVI и получил из его рук небольшой перламутровый крестик, сделанный монахами со Святой земли и освященный самим папой. Вы можете посмеяться надо мной, друг мой, но я носил этот подарок на шее на золотой цепочке.

Итак, я снял с себя крестик и положил его на грудь матушки.

Разве не являлся он символом Богочеловека, воскресившего дочь Иаира и брата Магдалины?

— О Иисус! — прошептал я. — Наш божественный Спаситель! Ты знаешь, что я всей душой верю в великую миссию, исполненную тобой на земле. О Иисус! Тебе известно, что я всегда обнажал голову, проходя мимо священного орудия твоей пытки, и восхвалял тебя, не только как спасителя душ, но и как избавителя от телесных мук. Иисус, ты знаешь, что я навеки запечатлел в сокровенной глубине своей души, запечатлел надежнее, чем на бронзе, три слова, которым предстоит сплотить человечество в единую семью: «свобода, равенство и братство». Господи, сотвори чудо: верни мне матушку!

Не думаю, что я молился недостаточно страстно, чтобы быть услышанным Богом, ибо все фибры моей души трепетали, но, вероятно, или время чудес миновало, или я оказался недостойным чуда.