Майло Тэлон   ::   Ламур Луис

Ее хозяин явно беспокоился о том, чтобы лошадь не попала кому-то на глаза.

Если не считать того, что при мне находилась крупная сумма денег золотом, у меня не было никаких причин для тревог, и все же я чувствовал себя не в своей тарелке.

В фойе портье с рыжими усами дремал за своим столиком, на груди у него лежала газета. Прихватив другую газету, брошенную кем-то в кожаном кресле, я поднялся наверх. Из-под соседней двери выбивался свет. Возможно, Молли Флетчер?

Я остановился у двери своего номера и помедлил. С чего вдруг стал таким пугливым? Отступив в сторону, наклонился, повернул ручку и толкнул дверь внутрь. Темнота и молчание. Держа револьвер в правой руке, левой зажег спичку. Она вспыхнула — комната оказалась пустой, но повсюду валялись разбросанные вещи. Я зажег лампу. Чья-то торопливая, ищущая рука вывернула на постель содержимое моих седельных сумок, развернула и расстелила на полу одеяла.

Осмотр вещей убедил меня, что ничего не пропало. Мешочек с патронами к револьверу 44-го калибра; непромокаемый коробок спичек; острый как бритва нож; две чистые рубашки, которые я аккуратно сложил и завернул в одеяла; чистые носки; чистые носовые платки и немного гуталина. Мне всегда нравились до зеркального блеска начищенные сапоги. Там же лежал набор для рукоделия — нитки, иголки, несколько запасных пуговиц — и маленький кусочек трута, который я всегда носил с собой, чтобы разжечь костер в сырую погоду.

Глядя на этот беспорядок, я чувствовал себя обнаженным и выставленным напоказ. Для человека, прожившего столько лет, мой скарб выглядел чертовски бедным. Ничего не осталось от жестоких дней и ночей работы, пережитого голода, холода и жары, разбухших от дождей потоков, которые мне приходилось преодолевать. То, что лежало на постели, да память о пережитом — все, что я скопил за почти тридцать лет жизни.

В моем возрасте отец уже построил несколько мостов, пару пароходов и прошел пешком весь путь от мыса Гаспе через Квебек. Он всегда что-нибудь строил, отмечая каждый свой шаг. Если сейчас со мной случится беда, что я оставлю после себя? Не больше, чем крутящийся смерч в прерии в знойный, сухой день.

Вид моих пожитков, разбросанных по комнате, задел меня за живое. Человек имеет право на личную жизнь. Кому понравится, если кто-то ворвется в его дом и разбросает вещи? Я почувствовал, как во мне разгорается гнев. Никто не смеет вот так вламываться в частную жизнь другого человека.

Вероятно… вероятно, если найду эту девушку, я сделаю что-нибудь стоящее. В конце концов, она должна унаследовать огромное состояние, а сейчас может быть одинока и в отчаянной нужде.

Я начал собирать и складывать вещи, помня, что жизнь мужчины всегда начинается сегодня, что бы ни случилось вчера. Нельзя быть привязанным к прошлому. Каждое утро — новый старт, чистый лист. Чем он заполнится, зависит только от тебя.

Вернулось раздражение. Какого дьявола они искали? Что у меня есть, чего нет у других? Неужели кого-то уже заинтересовали мои деньги?

Допустим… на секунду допустим, что кому-то понадобился коричневый конверт. Если так, то зачем?

Я сел на постель, снял сапоги и принялся растирать ноги, прогоняя усталость. Поистине моей наивности нет предела! Как можно всерьез рассчитывать на то, что найду эту девушку? Или просто хотел ненадолго продлить тот период эйфории благополучия, когда не надо думать о следующем куске хлеба? Да и получить работу чуть легче, чем гонять коров, тоже неплохо.

Очевидно, начинать надо с Сент-Луиса, последнего известного адреса Хенри. С тех пор Сент-Луис вырос, а такая семья, как Хенри, вряд ли привлекала внимание. Найти их будет непросто, и все же надо где-то начать, раз уж взялся за это дело и получил деньги. А я никогда не брался за то, чего не мог выполнить.