Маленький дикарь   ::   Марриет Фредерик

Пираты очень живо покончили бы с вами, если бы я не вмешался и не указал им на этот необитаемый остров!

— Остров, на котором вы, как видно, предоставили бедной женщине умереть с голоду?

— Я не был виноват в этом преступлении и сделал все возможное, чтобы не допустить его!

— Было бы несравненно благороднее, — возразил м-р Эвелин, — если бы вы остались вместе с нею на острове и предоставили вашим преступным товарищам уехать без вас, но дело в том, что вы бесхарактерны и нерешительны, Джон Гоф; вас слишком легко склонить на дурное дело; вы слишком медлите следовать хорошим побуждениям; вы столько же виноваты в смерти этой бедной женщины, как если бы пустили ей пулю в лоб, прежде чем покинуть ее на безлюдном острове. В самом деле, я и сам не знаю, быть может, это последнее было бы еще меньшим преступлением!

Джон Гоф не отвечал. Не думаю, чтобы совесть его была спокойна под тяжестью такого обвинения. Он не находил себе места и, опустив глаза, упорно молчал.

— Ваше участие в этом бунте непростительно, Джон Гоф! — продолжал м-р Эвелин. — Вы должны были перейти на сторону капитана Манверса и его офицеров, чем заслужили бы их вечную благодарность и значительную награду от владельцев корабля!

— Не стоит больше говорить об этом! — заметил Джон Гоф. — Дело сделано, и теперь уже поздно идти по другому пути!

— Никогда не поздно искупать свои проступки, Джон Гоф! — воскликнула м-с Рейхардт, внезапно выходя из своего убежища, к немалому удивлению присутствующих.

Невозможно описать изумления Джона Гофа, когда он увидел лицо м-с Рейхардт. Он вскочил с своего места, оставив пистолеты на земле, и, всплеснув руками, воскликнул: «Слава Богу, она жива!»

— Да! — ответила м-с Рейхардт, подойдя к нему и ласково взяв его за руку. — Волей Провидения вы избавлены от тяжести одного преступления. Во имя того Бога, который так знаменательно спас вас от самого себя, я приказываю вам отказаться от ваших настоящих преступных целей!

Джон Гоф стоял в недоумении; казалось, он не мог оторвать глаз от ее лица, и было очевидно, что ее присутствие производило на него необыкновенно сильное впечатление. В это время и я выступил вперед к неменьшему удивлению присутствующих; первым моим движением было завладеть пистолетами Джона Гофа, оставленными им на земле; затем я поспешно направился к группе пленников, которые смотрели на нас с выражением полного недоумения, и с помощью американского ножа разрезал веревки, связывающие их.

— Я сделаю все, что вы найдете нужным, — сказал Джон Гоф. — Верьте, что я неохотно вовлечен был в это дело и присоединился к бунту, зная, что в случае отказа меня наверное убьют!

— Вы должны попробовать искупить свою вину, насколько возможно, — продолжала м-с Рейхардт, — и помочь капитану и офицерам снова завладеть своим судном!

— Я с радостью помогу им в том, что они найдут возможным предпринять! — сказал Гоф. — Но раньше всего мы должны захватить тех отчаянных молодцов, которые только что ушли от нас; но так как мы не вооружены — это будет нелегко. Я боюсь, что завладеть снова кораблем будет делом еще более опасным. Все же ручаюсь вам, что опасность меня не испугает!

В это время капитан Манверс и другие офицеры подошли к тому месту, где разговаривали Джон Гоф и м-с Рейхардт. Капитан слышал последние слова Гофа и собирался отвечать, но в эту минуту я вмешался в их разговор и заявил, что теперь нет времени для объяснений, так как матросы каждую минуту могут вернуться, и единственная возможность не быть застигнутыми врасплох заключается в том, чтобы немедленно отправиться к нашему дому, куда проведет их м-с Рейхардт, и где они найдут всевозможное оружие и патроны. Я же в это время останусь здесь настороже, буду наблюдать за движениями матросов и выстрелом из пистолета дам знать, если мне будет грозить опасность.

Наконец я посоветовал снять весла с лодки, чтобы не допустить бегства бунтовщиков на корабль. Мое появление и слова обратили на меня всеобщее внимание.