Маркиз де Карабас   ::   Сабатини Рафаэль

Помпезно-театральные манеры и богатая жестикуляция Белланже отлично соответствовали его громкому звучному голосу и аффектированной дикции. Высокий мужчина с несколько нарочитой грацией движений, с роскошными черными волосами, глазами большими, темными и влажными, губами полными и чувственными, он носил свою слишком красивую голову под некоторым углом к туловищу, что заставляло его смотреть на мир поверх своего точеного носа. Арестованный и приговоренный революционным трибуналом Сен-Марло к смерти, он спасся, совершив сенсационный побег, который прославил его в эмигрантском обществе Лондона и вызвал особый восторг дам, каковым он счел своим долгом воспользоваться в полной мере, ибо жену оставил во Франции.

В тот вечер Белланже более обычного раздулся от важности, памятуя свою роль в деле де Ла Воврэ. Этот злосчастный дворянин, кавалер ордена Людовика Святого [...кавалер ордена Людовика Святого... — Людовик Святой — король Франции с 1226 по 1270 гг. Его слава личной честности и добродетели принесла ему всеевропейскую известность; в 1295 г. был канонизирован] , настолько забыл о своих обязанностях перед орденом, членом которого он имел честь состоять, что поступил лакеем к некоему мистеру Торнтону, богатому купцу из лондонского Сити [Сити — историческое ядро, центральная часть Лондона, место сосредоточения финансовой и торговой деятельности страны] . Господин Белланже заявил, что это скандал, который ни в коем случае нельзя оставить без внимания. Виконт и три генерала приняли на себя функции капитула ордена [...функции капитула ордена... — В католической духовно-рыцарских орденах капитул — коллегия руководящих лиц] . Утром в качестве разминки они присутствовали на Мессе Святого Духа [Месса Святого Духа — Месса — католическая служба. Мессу Св. Духа служили в присутствии высших чиновников и членов рыцарских орденов] , после чего устроили суд над преступником.

— Мы сочли, — с пафосом произнес Белланже, — и вы, господа, согласитесь, что у нас были на то все основания, ибо положение слуги, коим запятнал себя этот несчастный, в чем, даже не покраснев, сам признался, не оставляло нам иного выбора, как осудить его. Мы вынесли приговор, согласно которому он должен отказаться от своего креста и впредь не носить никаких знаков отличия королевского и военного ордена Людовика Святого, равно как и звание его члена. Наш приговор мы намерены опубликовать в английских газетах, дабы в Англии знали, что приличествует членам столь высокого ордена.

— А что сказал Ла Воврэ в свою защиту? — спросил один их слушателей.

Рукой, за мгновение до этого простертой к публике, Белланже сделал жест оскорбленного достоинства.

— Это жалкое существо даже не пробовало защищаться. Он вяло сослался на то, что ему оставалось либо идти в услужение, либо голодать и просить подаяние.

— И настолько забылся, что предпочел бесчестье, — сказал один из офицеров.

Из могучей груди Белланже вырвался вздох.

— Приговор был суров, но при данных обстоятельствах неизбежен.

— Абсолютно неизбежен, — согласился второй офицер, тогда как третий добавил: — У вас не было другого выбора, нежели осудить его.

Белланже принял одобрение слушателей как должную дань своей рассудительности, но, встретив взгляд серых глаз учителя фехтования, почувствовал себя задетым.

— Возможно, господин де Морле придерживается иного мнения?

— Признаться, да, — безмятежно ответил Морле. — Похоже, ваш подсудимый действовал под влиянием излишне щепетильного отношения к вопросам чести.

— Совершенно верно, сударь! Совершенно верно! Думаю, объяснить это было бы весьма трудно.

— О нет. Нетрудно.