На морских дорогах   ::   Бадигин Константин Сергеевич

Ледовая обстановка в Белом море несколько ухудшилась, однако ледоколы успешно справлялись с проводкой.



Глава четырнадцатая. Памятный февраль



Февраль был памятным месяцем для всех нас. 3 февраля наши полностью разгромили фашистские войска, окруженные в районе Сталинграда. Много пленных, в том числе фельдмаршал Паулюс. Теперь в газетах часто печатают фразу: «Вперед, за разгром немецких оккупантов и изгнание их из пределов нашей Родины). Читается как победный гимн.

В самом начале февраля к причалам Северодвинска поставлено несколько транспортов из очередного конвоя союзников. Караван из четырнадцати судов шел из Исландии в условиях хорошей погоды. Авиация противника активности не проявляла.

В Белом море условия проводки значительно усложнились. Морозы стояли крепкие, толщина льда быстро увеличивалась. В горле шло образование сморози. Пришлось вывести в море все ледоколы.

Пятого февраля предстояла отправка на запад выгружавшихся сейчас транспортов, проводка их через лед.

Все крепко связаны с ледокольными рейсами. Если транспорты не выгружены к сроку, ломаются и наши планы. У Ивана Дмитриевича большой штат инспекторов, помощников, адъютантов и секретарей. Они дежурили в портовых районах, на причалах и железнодорожных участках. И все же приходилось иной раз помогать.

— Оставайся на берегу, — сказал мне Папанин. — Назначь вместо себя начальником проводки капитана Маркова.

Я подготовил маршрут вывода транспортов и конвоя, договорился по всем вопросам с вице-адмиралом Степановым. Как обычно, встречи и проводы конвоев с запада и обратно устанавливало наше управление, сообразуясь с положением кромки льда у границ Белого моря.

Итак, 5 февраля конвой вышел в море в назначенный час. На следующий день к вечеру совершенно неожиданно изменился ветер. Это тревожный признак — ветер с северо-востока. Он задерживал вынос льда. Обстановка заметно ухудшилась, и в полдень М. Г. Марков сообщил, что суда остановились в тяжелом льду.

Тут же звонок из английской военной миссии. Это старший лейтенант Хендерсен просит принять его.

Ровно через час Хендерсен был у меня в управлении на Петроградском проспекте.

— Мы обеспокоены нашими делами в Белом море. Транспорты испытывают сжатие. Наши капитаны боятся поломок. Когда, по вашему мнению, можно ждать улучшений?

Английская миссия представляла в Архангельске интересы Лондона и Вашингтона, хотя американских судов и грузов было значительно больше. Старшим среди англичан был коммодор Монд, у американцев — капитан Харшо.

— Мы боимся, — добавил лейтенант Хендерсен, — что немцы узнают про застрявшие во льдах транспорты, и… вы сами понимаете, капитан Бадигин, что значит бомбить неподвижную цель…

Беспокойство было вполне обоснованное, но что я мог сказать?

— Очень сожалею, но бывает, что лед в этом маленьком, но своенравном море сжимается очень сильно и плохо поддается ледоколам… Завтра вылетают самолеты разведки. Позвоните через сутки, может быть, будут новости.

Офицеры английской миссии внимательно наблюдали за всеми конвойными операциями. На беломорские ледовые проводки англичане смотрели косо.

Несколько раз были высказаны опасения: не раздавят ли льды транспорты, и тогда-де нет никакой разницы — потерять судно иод бомбами врага у причала в Мурманске или во льдах Белого моря.

Для Советского Союза, несомненно, было выгоднее проводить транспорты через Белое море и разгружать их в относительно спокойном от авиации противника Северодвинске. Мы, ледокольщики, были уверены, что сумеем провести союзные транспорты без потерь.