Переход   ::   Мусцевой Виктор

От нечего делать и желания избавиться от выпитого чая (прибрежная полоса просматривается довольно далеко, а я человек ленивый) взбираюсь на бархан, возвышающийся над местом стоянки. Красота необыкновенная! Виден практически весь затон, в другую сторону, сколько видно глазу, светятся на солнце желтые верхушки барханов, а высоко в небе, ясном и безоблачном, парят коршуны. В затоне плещет крупная рыба. Из под ног шустро разбегаются мелкие варанчики и ящерицы. Более всего действует на воображение резкий контраст между гладью затона и буйной зеленью вокруг него с одной стороны, и знойной пустыней с громадными тушами барханов с другой.

Вовремя вспомнив, зачем, собственно, поднимался, возвращаюсь. На ``лежбище котиков'' за это время произошли некоторые изменения. Леня скатился с коврика и дрыхнет, похрапывая, прямо на траве. Дима проснулся, и Паша переполз на коврик, где и спит. Провожу широкомасштабную рекламу красот природы. Дима, прихватив свою подзорную трубу, отправляется наверх.

Ольга уже давно вышивает босиком, а носки и кеды сушит у костра. Меня тоже охватывает непреодолимое желание просушить ноги. Вылезаю из мокрых сапог, развешиваю портянки на бревне, с огромным наслаждением шевелю пальцами ног, вытянув пятки к огню. Как мало, в сущности, человеку нужно для счастья!

Вообще говоря, нам давно уже нужно идти, но будить парней жалко. Пьем чай.

Через некоторое время все же будим. Допиваем чайник совместными усилиями. Ольга обулась и тоже сбегала наверх оценить пейзаж. Начинаю обуваться и сразу же понимаю, какую глупость сделал. Хоть и не долго сидел босиком, но на солнце мокрые сапоги успели съежиться. И на мокрые портянки налезать не хотят. Делая титанические усилия и зверские рожи, минуты через три все же попадаю в сапоги. Встаю. Жмут, заразы! Плохо...

Начинаем паковаться. Паша идет вытряхивать остатки заварки из чайника и находит подкову. Решаем взять. На счастье.

Засыпаем костер. Одеваем рюкзаки. Паша спрашивает, куда девать подкову. Одеваю ее на левый ремень, затягивающий карман его рюкзака. На счастье. Трогаемся. Паша успевает пройти ровно три шага. Потом у него рвется нижнее крепление правой заплечной лямки. На счастье это похоже мало. Спрашиваю, можно ли быстро починить. Паша и Леня объясняют, что пусть мы потихоньку идем, а они нас догонят. Мы идем. Потихоньку.

Стена барханов постепенно уходит все левее и левее. Фактически мы уже топаем по заливному лугу. Вблизи западного конца озера дорога плавно отходит все дальше от берега и соединяется с хорошо накатанной дорогой, пришедшей слева. Это та самая гипотенуза, успевшая пересечь желтые пески. Оглядываемся. Ни Паши, ни Лени. Метров шестьсот уже прошли, делаем привал. Только сели, Паша и Леня показываются. Дожидаемся их.

Подошедший Паша объясняет, что дело швах. Починить--то лямку он починил, но долго она не протянет. Экспромтом рожаю идею переложить все из более тяжелого Пашиного рюкзака в Ольгин и наоборот. Пока все вываливается на обочину и перемещается, неугомонный (или выспавшийся) Леня лезет в лес за ежевикой. Оттуда он выскакивает шеметом и приносит с собой тучу уже забытых нами комаров, сразу же начавших грызть всех без разбора прямо на солнцепеке. Мы приносим Ленчику нашу трогательную признательность. Комаров это не трогает. Приходится убивать. Комаров.

Ольга проявляет первые признаки нервозности, покрикивая на Пашу по поводу технологии перепаковки рюкзаков, и заявляет, что вообще, срочно нужно идти, пока ей идется, потому что она себя знает. Потому что с недосыпа у нее завод в час дня кончится. В ответ, естественно, дружный хор полезных советов о смене батареек и о пользе пользования ``энерджайзером''.

Перепаковались. Пошли. Это самый нудный и однообразный участок пути. Его протяженность --- более четырех километров.