Под чужим именем   ::   Голубев Глеб

Вамбери надел самый рваный халат, какой только нашел, и все-таки выглядел щеголем среди своих соседей.

В круг поставили деревянное блюдо с рисом. Со всех сторон к нему жадно потянулись грязные руки, торопясь захватить побольше. Вамбери передернуло. Пересилив отвращение, он заставил себя последовать общему примеру. Но тут на глаза ему попалась чья-то рука с багровой язвой, и голод сразу пропал.

— Воздержание угодно аллаху, — наставительно сказал Вамбери и отошел в сторонку.

Быстро закончив ужин, все вповалку улеглись на земляном полу. Зубы у Вамбери стучали от холода. Такой нищеты даже он еще не видел. В углу комнаты лежала большая груда сухого конского навоза. Один из дервишей зарылся в эту кучу. Вамбери сделал так же. Он скоро согрелся и начал засыпать, боясь только одного: как бы не заговорить во сне по-венгерски.

Арминий Вамбери перестал существовать. Теперь его звали хаджа Решид…

На рассвете караван тронулся в путь. Впереди шагали дервиши в островерхих колпаках, с посохами, в лохмотьях. У каждого на шее висела чашка из кокосового ореха. В нее собирали подаяние: горсть риса, кусок лепешки, гнилое яблоко, ложку похлебки.

Позади следовали паломники, возвращающиеся в родные края из Мекки. Они вспоминали свои кишлаки и, тоскуя о них, порой громко кричали: «О мой Маргелан!»

Дорога шла по горным ущельям'. Но хадже Решиду некогда было смотреть по сторонам. Он приглядывался к своим спутникам, стараясь перенять их привычки, взгляды, манеру держаться, даже выражение лица.

Рядом с Вамбери ехал на тощей, замученной лошаденке хаджа Юсуф. Он был богатым купцом из Кашгара и ходил на богомолье со своим племянником. Все дервиши знали, что у дяди с племянником осталось на обратный путь немало денег. Но они скрывали это и даже лошадь купили одну на двоих и ехали на ней по очереди. С другой стороны шагал по обочине дороги хаджа Курбан с точильным колесом на плече. Он давно уже бросил свой дом и состарился в бесконечных скитаниях. Старый Курбан несколько раз побывал в Мекке. Он пробирался через Тибет в Калькутту и даже в Россию, в город Таганрог. Не первый раз бывал в Мекке и другой спутник Вамбери, хаджа Нур Мухаммед. У него в Коканде была своя лавка. Но ходил он на поклон ко гробу пророка не за себя, а за других, взяв с них солидную плату: жадность одолевала его.

Странный народ окружал Вамбери. Каждый старался казаться иным, чем был на самом деле. У многих дервишей были деньги, но они прятали их в подошвы туфель или зашивали в лохмотья и громче всех просили милостыню. Дервиши прикидывались больными, выбивали себе зубы, растравляли язвы, нарочно посыпали волосы пылью. Даже их одежда — ханжеская маска: подкладка заплатанных и грязных плащей у многих была из тончайшего шелка…

Хаджа Решид быстро учился в этой школе лицемерия. У него была привычка размахивать руками при разговоре, что на Востоке не дозволялось. Тогда он привязал руку, объявив, что она болит, и скоро избавился от этой опасной привычки. Когда кто-нибудь запевал молитву, он громче всех подхватывал припев:

— О аллах, аллах!

По ночам, когда все засыпали, Вамбери, лежа в темноте, часами повторял жесты, мимику, разные позы, подмеченные за день у спутников.

И все-таки эти первые дни он чувствовал себя страшно напряженно. Ощущение было такое, словно он голый и сейчас это все заметят. Его мог погубить каждый неверный шаг.

Однажды, забывшись, Вамбери начал машинально ходить взад и вперед по комнате. Громкий смех заставил его вздрогнуть. Все смотрели на него и указывали пальцами.

— Ты нездоров, хаджа? — сочувственно спросил один из дервишей.